Ко Дню Победы!

[Scorpena 0]

Так повелось, что несколько лет подряд я пишу зарисовки о Дне Победы, о его праздновании в Севастополе, об отношении людей к этому дню...

То, что я пишу, отнюдь не научный труд или рассказ. Скорее, это эмоции и пожелания, мысли "на тему" и просто то, что я видел. Здесь я предлагаю все это без правок и рецензий.

К сожалению, отношение к этому дню двоякое. Виной тому, в первую очередь, официальная линия, с другой - застарелое вранье, которое сейчас поменяло полярность, но не стало от этого правдой.

Не мне, наверное, это менять.

Но я почему-то пробую.

Каждый год.

 

Поздравляю всех С ДНЕМ ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЫ!

[Scorpena 0]

2008 год.

 

Солнце почти село, но еще светло. Вчера - и 64 года назад - Красная армия успешно штурмовала Сапун-гору, возвышенность над Севастополем. С нее и начиналось освобождение города от немецко-фашистких захватчиков. Меньше трех суток по официальным данным - и обороняющиеся войска были вытеснены на мыс Херсонес. Место, где в 1942 году в таком же безысходном положении оказались защитники Севастополя. Где каждый новый оползень и сейчас обнажает солдатские останки. Солдат обеих армий... Крымская, севастопольская земля сроднила их всех. Еще недавно, каких-то лет десять назад, тут хотели ставить общий мемориал. Не для них - для нас. Мертвые ведь испокон веку сраму не имут... Памятники ставят живые для живых. Но - пустует земля.

Береговая батарея "номер тридцать пять". Ставшая легендарной мужеством своих защитников, известная не менее, чем каменоломни Аджимушкая и дом Павлова. Впрочем, кто сейчас о них вспомнит... Огромные орудия, огрызавшиеся от атакующих сперва снарядами, потом дробленым в щебенку камнем, а когда остался лишь порох - холостыми выстрелами, выжигая степь на добрую сотню метров. "И залпы башенных орудий..." Сейчас входы в казематы частично залиты бетоном и завалены мусором, чтобы не лазили мальчишки, а к месту расположения башен потихоньку подбираются трех-, четырехэтажные "хатынки" новых "хозяев" жизни. Не будет тут башен и орудий, не будет музейного комплекса, где дети смогут узнать о том, как сражались и умирали их деды и прадеды. В лучшем случае - останется мраморная плита, в худшем - частные дворцы и заборы перекроют дороги и проходы и, подобно плесени, поглотят "еще один пустырь"...

Я разворачиваю пожелтевшие от времени газеты. Осторожно. Эти газеты заворачивал еще мой дед - и рука не поднимается просто порвать их. Сегодня не восьмое мая, сегодня - канун дня великой Победы. Завтра будет двойной праздник, поскольку 9 мая 1944 года считается днем освобождения Севастополя. А ровно через год...

Перед глазами проносятся кадры хроники. Полотнища над башнями танков и в руках солдат штурмовых групп. Красное Знамя над рейхстагом... которое установили совсем не те, о ком мы читали в учебниках истории. Вернее, не совсем те. Тяжелая ткань полковых и дивизионных знамен, эмблемы и названия подразделений и фронтов... Это уже парад Победы у нас в городе. Мне было совсем мало лет, но я уже запомнил, как шел за руку вместе с дедом по городскому кольцу. Колонна ветеранов в многоцветье орденов и медалей, под знаменами с вышитыми названиями и золотой бахромой шла по живым цветам, брошенным на горячий асфальт. "Ордена Красного Знамени... полк!" И уже старики, но не потерявшие военной выправки, сразу подбираются - и молодеют. Позже, много позже я пойму, что война была их молодостью. И они в мыслях возвращаются туда, в свои восемнадцать-двадцать лет. И чеканят шаг уже не армейские ботинки, а неновые туфли, не раздражающие застарелые мозоли... "Гвардейский эскадренный миноносец..." - продолжает вещать диктор. Распрямляются спины, достаются старые бескозырки с огненными оранжево-черными лентами - и тут же лихо заламываются. Это уже Черноморский флот. Точнее - Краснознаменный Черноморский флот.

Сейчас все не так. Праздник не поблек - он тоже постарел. Под знаменем полка в лучшем случае стоит два-три человека. Многие древки пустуют - не находится уже рук, имеющих право поднять эти стяги. Организаторы "для масштабности" заполняют колонны ветеранами локальных конфликтов и военно-историческими клубами вместе с подразделениями армии и флота, на которых особо придирчиво смотрят старики. Им кажется, что они все делали четче, лучше... Пусть - Им можно. Они были там, где не было нас... чтобы мы были. Вечные Огни уже зажигаются не в местах боев, а там, куда удобно подъехать большим официальным лицам для возложения венков и позирования перед камерами. Кажется, праздник превращается в обветшалую обыденность...

Я тут же прикусываю язык за такие мысли. Я видел слезы в глазах стариков. Это слезы не ветхости или старости, это слезы памяти. И пусть нет в живых моего деда, дедушки - у меня в глазах стоят его слезы... Пусть таких слез не понять человеку, назвавшему пиджак с наградами "иконостасом"! Пусть сейчас обвиняют Союз в возможной агрессии - но агрессия состоялась, и это враг пришел на нашу землю, а не мы к нему! Пусть! Я готов биться с теми, кто пытается доказать, что все это было зря! Я готов - пока Девятого мая у меня в глазах дрожат слезы деда...

С тихим шорохом газетные листы укладываются на стол. Сейчас можно прочитать строки пятнадцатилетней давности. Но я не хочу. Они всегда лживы, такие строки. Даже пятнадцать лет спустя газеты с теми же названиями печатают такую же ложь. Впрочем, иногда названия и меняются...

Под газетами открывается красное полотнище. Самое типовое - наверняка были отдельные фабрики "имени красного кумача". Но мне это безразлично. Эта ткань не пробита пулями, не ее поднимали над Берлином. И уж конечно, не ее несли в день Победы по Красной площади. Обычное знамя с желтым изображением серпа и молота в углу. Все обычное, ничего примечательного.

Но каждый год отец вставал Девятого мая как можно раньше. И именно это знамя на тонком древке вывешивал над домом, ревностно следя - не успели ли раньше соседи? На протяжении многих лет дед никогда не поднимал это знамя. И каждый год бережно со слезами сворачивал его поздно вечером, укутывал в газеты и прятал еще на год... После наш красный стяг по утрам поднимал мой старший брат. Теперь - моя очередь.

Ладони скользят по тонкому древку в поисках трещин, пальцы разворачивают ткань, а в голову вкрадывается мысль о том, как очередной президент во время своего заезда лично поручил прокурору разобраться с хозяевами дома, на котором висел не желто-голубой флаг. Я не знаю, чем это закончилось. Но мне сейчас это безразлично - и не потому, что у нас в тупичке президенты не ездят. Память выше указов президента, голос совести громче постановлений прокурора. Я решил.

Все вроде нормально. Старые дырки от веток, по которым ткань хлопала на ветру, чем-то похожи на отметины осколков. Выпавший из древка сучок кажется пулевым ранением... И снова мне кажется, что где-то там - мой дед, пригибаясь, бежит на штурм рейхстага, сжимая в левой руке флагшток самодельного знамени... "Ордена боевого Красного знамени..." - тихо шепчу я, я не замечая слез. Это же не мои слезы... Мой дед не мог быть в Берлине, я знаю. Самый любимый его рассказ - как он видел Сталина, когда обеспечивал связью конференцию в Ливадии. А еще я помню - его памятью - как слово "Победа!" звучала на многих языках, подчас узнаваемое только по экспрессии, искаженное акцентами... Это была Победа.

Все. Дело за маленьким - и я завожу будильник на шесть утра, зная, что сам так рано не проснусь. А потом, улыбаясь, сбиваю стрелку завода на без четверти шесть. Как в прошлом году, как в позапрошлом. Завтра - самый великий праздник, завтра - День Победы, день Памяти. День артиллерийского салюта, а не праздничного фейерверка. День бережно хранимых ленточек с названиями кораблей и старых фотокарточек. Завтра - день молодости ветеранов. И я снова пойду на парад, уже просто как зритель. Увидеть, услышать, бросить цветы под ноги. И там, почти в самом конце колонны, будет место. Может, кому-то покажется, что там никого нет, но я уверен - там будет идти мой дед. Дедушка...

А еще я знаю, какую традицию завещаю детям вместе с красным полотнищем, бережно завернутым в старые газеты.

[Scorpena 0]

2009 год.

 

ОТ АВТОРА: ПРЕДИСЛОВИЕ, или ПОЧЕМУ СЕЙЧАС?

Я много раз порывался написать статью или цикл статей, посвященных прошлогоднему дню Девятого мая. Очень, очень многое хотелось высказать: и наболевшее, и накипевшее, и об увиденном рассказать. Хотелось уронить большой камень в огород вечно нуждающейся власти, отказывающей в проведении парадов по причине растущей "бедности бюджета". Рассказать о торжественном возжигании новых "вечных огней" в тех местах, куда удобно подъехать роскошному импортному "членовозу", а не в местах былой боевой славы. Написать о людях, чьи участки и самозахваты с нашего немого попустительства обрастают заборами, за которым скрываются памятники истории. И - вопреки всему этому - воздать должное людям, которые все-таки знают, что такое Победа, которых не убедили в том, что над Рейхстагом подняли звездно-полосатое, а не красное знамя, людям, пришедшим к городскому кольцу Севастополя.

Сколько раз я хотел перебрать те сотни фотографий, которые тогда сделал. Вспомнить события, освежить в памяти лица, вернуться на год назад... но нет. Видимо, поэтому я напишу сейчас - и именно о том, что память услужливо сохранила и предоставила. О том, что я помню сейчас. Незадолго до годовщины Девятого мая. Празднования Великой Победы.

 

ПАРАД ПОБЕДЫ. ЗАРИСОВКИ

"С чего начинается..." Да, и Родина тоже. С Родиной сложнее, у каждого она начинается со своего маленького осознания. Но сейчас - с чего начинается день Победы?

У меня - с красного флага над моим домом. Раньше мы с соседями вывешивали наперегонки - кто раньше? Сейчас наш - единственный на улице. Крем на туфли, сумку с фотоаппаратом на плечо - что называется, "к бою и походу готов!" Хотелось бы только к походу... Утренний ветер раздувает полотнище знамени над головой, оно хлопает, словно аплодируя. Вперед!

...Сбегаю по корявым ступеням разбитой лестницы к центру города. Вроде не так давно власть отчитывалась о ее ремонте. Как и плиты поста номер один, к сожалению - деньги наверняка ушли не туда, куда должны были.

Первая остановка как раз на этой лестнице. Памятник. Место, куда раньше всего пришла война. Сейчас это улица Нефедова. И я, как бы не спешил, всегда останавливаюсь, вчитываясь в серые строки. Фамилии, "неизвестный", "неизвестная"... помолчим...

...Центральное городское кольцо, место парадов, митингов и шествий. Предмет многолетних споров. Ого, сколько людей! Запас времени есть, можно не спешить.

- Привет, ты где? - Надрывается широкоплечий парень в трубку мобильного телефона. - Я уже в городе, да! На кольце! Выбирайся!.. Что?!.. Рысью, я тебе говорю!..

- Представляешь, я из Севастополя тебе звоню! - Это уже женщина с массивными украшениями. - Нет, я послала ту Москву, я в Севастополе! Знаешь, где?.. На Параде Победы!.. Да, все послала! Быть в Севастополе и не пойти на Парад я не могу!..

Потрясающе! Я и не предполагал, что здесь будет чуть ли не весь бывший Союз! Ухо выхватывает названия городов: Киев, Симферополь, Харьков, Москва, Херсон, Новороссийск...

- У нас парад отменили! - Еще один молодой человек пользуется преимуществами мобильной связи. - Так мы на машину - и сюда! Нет, я в Севастополе! Да, в Севастополе, на Параде!

Аншлаг... Если "там" кто-то думает, что можно запретить День Победы... то ни хрена не получится! И вот тому доказательство - все эти люди!..

...Парад в Севастополе славен и своими культурными традициями - детей и низкорослых пропускают вперед. Все с улыбкой, с уважением. На следующий день я на экране телевизора увижу толпу людей и частокол сотрудников милиции. Над всем этим надпись: "Парад 9 мая в Севастополе". Бесстыжее вранье! Один милиционер на пятнадцать-двадцать метров дороги - вот и все оцепление.

Достаю фотоаппарат, пытаюсь выбрать позицию для съемки. Надо хотя бы еще полметра, но там уже дети. Прошу мужчину, чья голова закрывает от меня весь поворот, отойти немного назад. Он оглядывается, замечает в моих руках уже снаряженный фотоаппарат, стайку детей, и кивает. Его место занимает пожилая женщина с орденом Красной звезды и двумя медалями. На вопрос, почему она здесь, а не среди ветеранов, неловко отвечает, что как-то так привычнее. Да и внуки... А из беседы с подошедшими позже, видимо, родными, узнаю, что ее не оказалось в списках заявленных на участие в параде. Глотаю несколько матерных слов - как же любят у нас списки и очереди! А человеку каково теперь?..

Флаги... Они взмывают над людскими головами - язык не повернется сказать "толпой" - выписывают петли и восьмерки. На длинных древках преимущественно знамена СССР, вдалеке мелькнул и исчез стяг ВВС СССР. На другой стороне пронесли два флага Компартии. У нас в ответ взвились флаги с гербом Севастополя - тоже на красном фоне. Красные флаги и георгиевские ленточки акции "Я помню! Я горжусь!" на одежде. У меня тоже пришита оранжево-черная ленточка, свернутая в бант. Сегодня раздражает лишь обилие российских флажков и трехцветных лент. С какой радости они тут?!.. Словно успокаивая, словно специально для меня, на длинном древке проплывает знамя УССР...

Забегая вперед, скажу, что первое сине-желтое (вообще-то, цвета флага всегда читаются сверху вниз и от древка к свободному краю) увидел уже много позже. Да и видел их всего два - на проехавших машинах. А еще над публикой успел заметить флаг Белорусской ССР...

...Люди... О людях, которые пришли на Парад, сложно сказать что-то общее. Они во всем разные: по возрасту и полу, профессиональной принадлежности и семейному состоянию, одни пришли пешком, другие приехали на дорогих авто, одни стоят с цветами, а кто-то с пивом... И все-таки, это общее есть. Всех нас объединяет одна цель: мы пришли сюда поблагодарить ветеранов и почтить память тех, кто не дожил до этого дня. После Парада многие пойдут по местам боевой славы и к Вечным огням Севастополя...

О самом Параде Победы в Севастополе можно рассказывать много и долго. Об уставших и часто непонимающих так называемую "новую жизнь" стариках, на глазах которых их подвиг превращают в ничто. Правда, в этот день они молодятся - и чувство молодости притупляет физическую боль. Но как быть с болью душевной? Я помню, как дети несли плакат с фотографией и надписью: "Товарищи! Сегодня я впервые не иду в строю ветеранов. Меня уже нет в ваших рядах. Помните..." Помним. Скорбим. Иначе - нас бы не было здесь.

Помню, как кто-то за спиной в крик читал названия подразделений и родов войск на плакатах: "Морской пехоте Великой Отечественной войны... Слава!" И мы подхватывали "Слава!" - это правильное слово. Парашютистам, морякам, летчикам, артиллеристам, конечно же, пехоте, и всем, всем им - слава! Помню и заминку в голосе, когда шли узники концлагерей и жертвы нацизма. Как-то неправильно сказать "Слава жертвам нацизма!" Но он быстро нашелся, заменив "слава!" на "наше троекратное ура!" И наше "Ура! Ура! Ура!" грянуло над головами.

Уже не умом - сердцем - понимаю, что неправильного в этот день: не они должны идти мимо нас, а мы мимо них. И каждому - земной поклон... Наш долг безмерен, надо отдать хотя бы то, что можем. Иначе - как себя уважать?

Мое глупое стремление запечатлеть максимум лиц - и слепая вера в то, что это нужно, что их не забудут, их будут искать на этих фотографиях... Лица, награды, цветы - и механика объектива не успевает наводить резкость. Лица, награды, цветы, лица, слезы в глазах... и я вжимаюсь в наглазник видоискателя, тщетно пытаясь сдержать собственные слезы... В этих рядах уже нет моего деда, но еще есть те, кто шел рядом с ним... Слезы старика, присевшего на корточки, чтобы взять букет из рук маленького мальчика... слезы девочки, которая не успела взять цветы у родителей и вручить их кому-то из ветеранов линкора "Новороссийск"... Лица, цветы, награды... слезы... и в голове - строчки, услышанные в какой-то записи Высоцкого:

"Все меньше вас, участники войны!

Осколки бродят, покидают силы...

Не торопитесь! Вы и не должны

К однополчанам в братские могилы..."

Помним. Чтим. Не только в День Победы.

Не торопитесь!

Слава Вам!

 

СЕВАСТОПОЛЬ В ДЕНЬ ПОБЕДЫ.

Парад заканчивается прохождением войск Севастопольского гарнизона, но я его уже не вижу. Слегка разочарованный фактом прохождения "Русской общины" в рядах ветеранов локальных конфликтов, легко ввинчиваюсь в людный нынче парк. Я понимаю, что все пытаются создать себе образ и лишний раз показаться перед народом, но сегодня... Для меня это неприемлемо. Тем не менее - фотоаппарат на "товсь!", красные гвоздики в руке, цель - мемориал. Пост номер один. Вечный огонь...

По пути делаю еще несколько снимков - и города, и людей. Пожилые люди с наградами, преимущественно в гражданских костюмах - сегодня все для них. И даже услуги цифровой фотографии. Жаль - я не смогу их отдать... Все, что есть - это только лица. Все, что остается - это лица на карточках... и неважно порой, это выцветшие фотокарточки времен войны или карты памяти. Парад уже прошел, но ощущение праздника, ощущение единения становится все крепче.

У Вечного огня на площади Нахимова людно. Очень людно. Сухо постукивает гранитная плита-ступенька - не нашлось... денег ли, желания - на хоть какой-то ремонт. На посту все происходит чинно, неторопливо,.. и молча. Седая женщина небольшого роста стоит около огня. В глазах слезы. Люди осторожно обходят ее. Кого она вспоминает, глядя в желтые сполохи, вырывающиеся из покрытой копотью решетки в форме звезды? Отца? Мужа? Сына? Кто знает... Здесь не принято спрашивать. Цветы тихо сыплются с ладони. Перед глазами - вперемешку кадры хроники и детские воспоминания... Почему мы так мало знаем? Почему нам не говорили о том, что тогда казалось обычным? Почему...

Молчание как символ памяти. Нет ответа. И мы все молчим. Все те, кому есть, что помнить... кого помнить... вспоминать проще в тишине. Минута или вечность - языки пламени стирают грань. Минута молчания, час, эпоха молчания... Нам надо многих вспомнить...

Вверх по улице Ленина. Делаю остановку, фотографирую согнутого человека с орденами. Он опирается на плечо мальчика. Увидев направленный на него объектив, выставляет вперед ладонь, натужно распрямляет спину, улыбается и кивает. Он хочет, чтобы была увековечена его улыбка, а не его боль...

Вверх по улице, вверх... в обороте запечатлеваю двух ветеранов. Он и Она медленно идут на подъем. Заметив меня, Он машет букетом цветов, Она улыбается. Идти не перестают - им тяжело. Понимаю, немного пячусь, меня обходят... вверх... Счастья Вам, люди!..

...День Победы. Лица, награды, цветы... Кто сказал, что нам уже не нужен этот день? Приведите сюда этого умника! Пусть посмотрит в лица стариков! Пусть попытается не увидеть их слез! Пусть пройдет городским кольцом! Побывает на 35й гвардейской береговой батарее! Побывает на Сапун-горе! Пусть - и потом мы все посмотрим ему в лицо!

День Победы. Лица, награды, цветы, флаги, поздравления... Я тоже поздравляю незнакомых людей. Сейчас мой путь лежит туда, откуда начиналось непосредственно освобождение города. Сапун-гора. И мемориал на ней.

Возле "холодильника" первый и последний раз за день вижу сине-желтые флаги - их держат сидящие в двух машинах. Они неторопливо проезжают по направлению к центру. Сверху же - им навстречу - спускается колонна машин с красными флагами. Водители "ВАЗов", "Москвичей", "Запорожцев", наверное, не убирают руки с клаксона, люди на дорожке машут руками. Я ниже, но тоже поднимаю руку - и гудки раздаются с новой силой. Так продолжается всю дорогу до Сапун-горы, возле которой стоит красавица-"Победа" цвета "металлик морская волна"...

 

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Такого мощного единства людей я не помню ни в один день - ни в праздники, ни на митингах. Фраза "Все люди - братья!" не только не кажется анахронизмом - она становится истиной. Писать о людях и городе можно много и долго - и не сказать ничего...

День Победы - лица, награды, цветы... И все-таки, он, этот праздник, потихоньку стареет. Все меньше ветеранов идет в строю, все меньше людей помнят, что такое артиллерийский салют, все меньше песен мы поем... И, пожалуй, в этом последнем и есть главное отличие Дня Победы "тогда" от Дня Победы "сейчас". Если еще лет пятнадцать назад они не только играли и пели, но и кружились в довоенных танцах, то сейчас рассохлись и развалились баяны, аккордеоны снесены в антикварные лавки, а песен тех лет уже почти никто и не помнит. В суете сегодняшнего дня мы стараемся не замечать своей забывчивости по отношению к дню вчерашнему. И это мне кажется самым страшным.

Нет ничего вечного. И, хоть камни стареют куда медленнее, однажды начнет осыпаться и гранит на могиле Неизвестного солдата, если мы будем помнить о них лишь один день в году. И осыпется весь - только потому, что мы будем думать и переживать свою денежную нищету, незаметно привыкнув к нищете души. А я еще помню, как дед играл на баяне, а еще совсем маленький я горланил о трех танкистах, снах крейсера "Аврора", и, конечно же, "Катюшу". А сейчас?..

А сейчас есть интернет, есть песенники. И песен тех лет куда меньше, чем нас. Если один из нас запоет - кто-то да подхватит. До Дня Победы есть время. Время, которого хватит хотя бы выучить, хотя бы вспомнить одну из песен тех огненных, тех невозможно тяжелых лет. И это тоже - наша память.

Я верю, что и в этот День Победы Севастополь распахнется для всех желающих. Три его вечных цвета - белый, зеленый, синий - привычно шокируют того, кто здесь впервые. И через них - черно-оранжевая лента в лучах Золотой звезды Героя. Город-герой. Красные стяги. Флаги Военно-морского флота СССР. Матросские форменки. Все это и есть Севастополь. Это и есть парад великой Победы.

И где-то там, на городском кольце, с фотоаппаратом буду я.

Споем?

[Scorpena 0]

2010 год.

 

Только сейчас обнаружил, что в каталоге работ нет файла. Буду искать, найду - поправлю сообщение.

Обидно, не ожидал...

[Scorpena 0]

2011 год.

 

Вот и выходной день.

Зелено-серое поле раскидывается навстречу. К сожалению, дачные участки ведут его планомерную осаду, но степь еще остается степью, хоть и изрядно потерявшей в территории. И - в зелени трав колышутся ярко-алые островки цветущих маков.

В нашем городе маки - такой же символ Победы, как и красные гвоздики. Нежные и робкие цветы, растущие там, где есть хоть сантиметр земли, весной они вспыхивают во всей своей красе. Хрупкие и недолговечные цветы с тонкими стеблями и резными листьями... Кажется, что это их когда-то посекло осколками, а они упрямо цветут из последних сил. Не зря у нас говорят, что маки выросли из пролитой на полях сражений крови.

Вот там, где алеет особенно густо, видна неровная линия окопа. А немного дальше находился военный аэродром, местами огороженный невысоким бруствером из песчаника. Камень и сейчас видно, он необычного красно-коричневатого цвета. Ничего на нем не растет, разве что лишайник какой. Только от насыпи уже и следа не осталось. Земля умеет лечить свои раны, да и время не скупится на лекарства. Пройдет еще лет десять, и даже окопа будет не разглядеть, да и те же неутомимые дачники помогут - завалят хламом ненужную им канаву... И маки. Насколько хватает глаз - алое на зеленом. Даже теплой крымской весной маки за городом тянули свое цветение в май - ко Дню Победы. Так же, как когда-то на этот аэродром тянул изувеченный вражеским металлом истребитель, так же, как из этого окопа, забирали израненных бойцов, которые стремились из госпиталей обратно на фронт... Сколько было таких аэродромов, таких окопов!

Губы трогает горькая усмешка. Те, кто утверждают, что войну вели из-под палки и дула пистолета, просто лукавят. Человек ведь не может выздороветь по приказу. Да и какие кары нужно было посулить солдату, чтобы он рвался на фронт из госпиталя прежде полного выздоровления? А ведь стремились скорее поправиться, убегали, приписывали себе годы возраста в военкоматах... Под страхом расстрела? Или все-таки - чувство долга?..

Вытягиваю из рыжей земли тяжелый кусок зазубренного металла, уже изрядно покрытый ржавчиной. Осколок не такой уж и маленький - длиной почти с мою ладонь, клиновидной формы. Недавний дождь помог бывшей смерти выглянуть из-под покрова земли и корней, выставить острое жало в ожидании добычи... Убиться, конечно, проблематично, но пропороть ногу или руку может запросто. Не место ему здесь.

А ведь точно так же живет в людях какое-то мелкое противное желание оболгать. Дескать, все не наше, все чужое, все зря и вообще премерзко... И высовывается это чувство таким же ржавым жалом минувшей войны в поисках крови. Может, это просто страх? Война ведь не только все списывала - она еще и все вскрывала. Показывала истинную сущность. Может, потому и стремятся нынче очернить павших, что сравнение будет заведомо проигрышным? Политика... или политиканство. <А каким был бы на войне я?> - задумываюсь, аккуратно проходя по краю бывшего окопа. В детстве мы, конечно, играли в войну, но это всего лишь игры. А во что играли они - те, чьи останки укрыты маками на этом безымянном поле? Они ведь мечтали, верили, любили, как мы... или - все-таки лучше нас? Может, потому и осколок раскаленного металла - был их удел, а не наш? Не зря же говорят, что боги не любят тех, кто поднимает голову...

Но они же еще живы! Живы те, кто многое может рассказать! Но - старики предпочитают молчать... Улыбаться и молчать...

Внезапно понимаю - им нечего сказать не из-за стыда, как утверждает злая молва. Они молчат - они слушают тишину. Степь не умеет молчать, она полна жизнью, движением, цветением, звуками... но это и называется - тишина. Самое главное время на войне... Нет выстрелов - значит, не прилетит пуля. Никто не шевелится - и потому нет приглушенного взрыва мины или неразорвавшегося боеприпаса. Не рвутся бомбы и снаряды - это миг военной тишины. Миг, в который можно жить. Миг, в котором нет смерти. Миг, который скоро пройдет... и к следующему мигу тишины может... Но они дожили. Они живы - и слушают наши рассказы об их войне, слушают, улыбаются и молчат...

А потом миг тишины проходит. Память, растревоженная рассказами, возвращается в военные годы, но уже не в тишину, а в действие: отражение атаки, наступление, возвращение на базу или разведывательный рейд... и лица. Лица тех, кто тогда был таким же молодым и задорным, тех, с кем вместе тогда... Потому и молчат, что они привыкли действовать, а не говорить. И сейчас видят лица. Фотокарточку на граните - сосед-однополчанин умер в прошлом году... грузный полковник в отставке - а ведь пришел аж в сорок четвертом... и все больше молодые лица тех, кому так и не удалось дожить, дождаться мига тишины... послевоенной тишины...

Осколок с легким звоном падает в небольшую кучку военного металла на бетонном постаменте. Есть тут и винтовочные гильзы, и хвостовик мины, и пули... но осколков больше всего. Чья-то рука уже положила сверху букетик маков. Алые цветы на ржавом металле... память... А на что похожа наша память? На яркие весенние цветы, что алым дымом колышутся на ветру, да хватает их на неделю-другую? Или на осколок, потерявший блеск и перепачканный в земле, но сохранивший свою форму, прочный, острый и незаметный? Может, на поле или степь, в земле которых лежат защитники и их враги? И сколько таких безымянных полей и степей, оврагов и лесов, с маками и ромашками, незабудками и васильками, в цвете и зелени... Земной поклон...

А у меня за спиной остается маленький кусочек степи с угадывающимися окопами, над которым ветер колышет ярко-алую дымку маков. Маленький кусочек степи, ставший последним пристанищем для скольких-то солдат когда-то враждебных армий, хранящий в себе их металл и души. И еще - безымянный миг той военной тишины...

[Scorpena 0]

Морская вода лечит. Вот и я – пережив очередной приступ депрессии, стресса, руководящего идиотизма или чего-то в том же духе, устремляюсь на море. Шум воды, не ловящий сеть под обрывом мобильник – на самом-то деле, что еще нужно для того, чтобы сбежать из мира и стать человеком? Мне – ничего.

И вот апрель. Вернее, последние дни апреля месяца – уже теплый воздух, но ледяная вода. Раньше такая погода была в феврале, начале марта… отец рассказывал…

 

И впрямь, живя возле моря, трудно постоянно хандрить. Вот и сейчас – Солнышко не успело согреть на землю, а я стремлюсь к морю. Здесь нет реклам и анонсов, не освещают события, не обсуждают последние новости, события и политику. Наверное, это и к лучшему – и только здесь я ощущаю себя «в своей тарелке». Размытые за зиму тропинки и сползшие в море камни – это и есть новости. Не более того.

Зеленая трава, которая скоро выгорит под палящими лучами, еще невысохшая глина обрыва, так и несмытые в море каменные глыбы – это и есть «берег-после-зимы». Я тут вырос, я не представляю себя вне этого крошечного мирка…

...и он-то меня и подводит. Трава и земля разъезжается под ногой, я почти падаю – и чтобы избежать этого, вынужден отпрыгнуть в сторону, на тропинку. Туда же скатывается и комок земли с кромки обрыва, который держался только корнями травы. Мой взгляд привлекает подозрительно ровная линия – приходится пнуть серо-зеленый ком носком кеда. Так и есть – обойма от немецкой винтовки, а рядом еще и гильза обнаруживается. Странно, вообще-то – не было здесь ни кровопролитных оборон, ни свирепых атак, ни стратегически важных укреплений. Какую тайну хранит этот металл? Что скрывает здесь земля? Я вряд ли когда узнаю…

Уходя, я кладу находки на вросшую в землю плиту бетона. Нет, это не остатки укреплений (они дальше) и не мемориал (тут таких вообще не водится). Обычные отходы строительства. Обычный бетон, обычная плита, обычный дикий пляж… и военный металл.

Почему-то вспоминаются события годовой давности. Тогда возле памятника первым жертвам войны (есть такой в Севастополе – на бывшей улице Подгорной, которая сейчас носит имя Нефедова) крутились двое мальчишек. Я им не родня и не ровня, просто прохожий… каждый раз останавливающийся возле этого памятника. Севастополь вообще – город памятников, если каждому кланяться… но этот я никогда не оставляю без внимания. И ребятня – лет по пять-шесть, вряд ли больше… «А мы свечку зажгли! Это же памятник! А сегодня День Победы!» – Смотрит на меня тот, что выглядит постарше. Я смотрю на копеечную свечку под обрезком пластиковой бутылки. После этого я не могу ругать их за игры возле памятника, за спички в карманах… Вместо этого я только спрашиваю: «Ребята, а вы знаете, что это за памятник?» Долгая пауза и сопение, но один из них решается: «Не-а… Нам родители ничего не говорили…» Сглатываю неприличное слово. И задаю новый вопрос: «А читать вы умеете?» В ответ мне молча и настороженно кивают головами. Читайте, ребята… Читайте, мои дорогие – тут все написано, золотом по граниту… И причина, и фамилии…

Читают они все-таки из рук вон плохо. Тот, что выглядит постарше – тщательно и по слогам, второй еще хуже, хотя, судя по их перепалке, в школе учатся вместе. Хочется переадресовать свое матерное слово в адрес министерства образования – причем с добавлением пары-тройки морских эпитетов. «А что такое якорная мина?» - Спрашивает меня тот, что помладше. Я объясняю, как могу – привык, все-таки, к общению с более взрослыми детьми. Вопросы начинают сыпаться градом, я иногда не знаю, что отвечать – официальную версию истории или как оно все-таки было? Выбираю второй вариант. Меня ждут, я опаздываю – но я физически не могу бросить мальчишек, в которых проснулось любопытство...

Два дня спустя я возле своего доморощенного памятника. Вопреки моим мыслям о «спертом» металле на плите красуются еще два осколка и хвостовик от мины. Им придавлена газетная заметка о том, как нынче воюют с памятниками советских лет, в том числе и военной эпохи... Поверх ржавого железа букет недораспустившихся маков.

Памятники мы ставим погибшим, когда не хотим вспоминать о живых. Но мне все чаще вспоминаются живые люди. Те, с кем я шел в колонне двадцать с лишним лет назад. Те, кто был, участвовал, воевал. Те, кто жил тогда. Те, кого я не увидел – положившие сюда военный металл. Те любопытные мальчишки. Простите меня – я не помню или не знаю ваших лиц…

Но я верю, что такие мальчишки не станут рушить гранит памятников тем, кого я так же не помню.

 

А еще мне хочется, чтобы они прочитали эту статью.

Пусть даже и по слогам. Или позже.

Она ведь о них.

[Scorpena 0]

То, что я пытаюсь написать, не самое обычное по сути.

Обычно я пишу какие-то местные ожидания о Дне Победы. Порой я как бы спорю с другими точками зрения, порой - просто о том, что неплохо было бы сделать и администрации города, и простым нам.

Сейчас я хочу поделиться эмоциями. Впечатлениями. Переживаниями.

Это тем более сложно, что они отрывочны по сути... Потому, что есть время на переходы и ожидания, общение с близкими людьми и рассылка праздничных поздравлений - словом, все то, что относится к празднику, но являет собой его личную сторону. Абсолютно личную и вряд ли интересную. Потому - не будем о ней.

 

"День Победы, как он был от нас далек..."

Я ненавижу эту песню. Не потому, что она плоха или еще что. Просто от нее сердце плачет кровью. Мне есть, что и кого вспоминать. И я знаю о тех, кто "Пол-Европы прошагали, пол-Земли..." Но есть день, когда эта песня актуальна. Как никогда. Хотя так же - заставляет плакать кровью. Как никогда. Сегодня.

Мне есть, что и кого вспоминать...

Фотографии тех, кого нет с нами. Совсем не первый год. И акция "Бессмертный полк", наверное, несправедливо приписана Владивостоку. У нас это было принято раньше. Но и это неважно.

Важно то, что напрасно искать меня в строю. Что бы ни происходило, я - в рядах зрителей. Сегодня безумно легко просить прощения за все, что связано с Парадом Победы. Я ставлю телеобъектив и заранее прошу прощения на случай, если кого задену. Люди передо мной понимающе кивают и стараются раздаться в стороны, что в толпе не очень-то и получается. Тем не менее - спасибо вам и за эту попытку... и простите, если кого я все-таки зацепил.

Люди... о них отдельный разговор. Сегодня в Севастополе (формально - украинском, фактически и по убеждениям - российском, но не будем о политике) аншлаг. Людей столько, сколько я, наверное, не помню с детства. Не в три-четыре слоя, а, пожалуй, во все десять... А еще - мы были самыми песенными вокруг, чему я неслыханно рад. И даже мой хриплый голос (а, скорее, не совсем плохая память на песни) приняли участие в Параде. Не знаю, какими словами можно передать то воодушевление, тот душевный подъем, который возникает, когда у тебя за спиной полтора десятка человек выводят "Катюшу". На все голоса. Не очень попадая в ноты. И даже забывая слова. И - когда проходящий строй ветеранов и военных подпевает. Вернее - ПОДПЕВАЕТ! Мы поем! Поем! ПОЕМ!!! Спортивные фаны нервно курят - они болеют не только "за", но и "против". У нас нет врагов. Мы все свои. Мы поем ОДНУ ПЕСНЮ!!! И мне не стыдно своих слез - ведь такие же слезы я вижу напротив.

А потом - мы поем "День Победы"! От начала и до конца! Кто-то вскидывает кулак, но мне не хочется отвечать тем же... и я поднимаю раскрытую ладонь. Строй ломается, кто-то подходит, благодарит, и мы поздравляем в ответ... Это не безумие, наоборот - это ЕДИНЕНИЕ душ. Это сила. Это мощь. И неспроста, уже расходясь, женщина изрядно старше меня, утирая слезы, говорит: "А все-таки, вместе мы - сила!" И я возражаю: "А мне вспоминается народная мудрость - сила есть, ума не надо." Ей не хочется со мной соглашаться, но она понимает меня, а потому говорит: "Пусть наша сила будет мудрой!.."

Но все-таки - наша сила....

 

Сила, от которой небеса раскололись и скатились за горизонт. Сила демонов, заключенных в металл, и их грозный рев заполнил котловину Севастопольской бухты. Сила, подконтрольная человеку.

Над водной гладью демонстрируют мощь военно-воздушных сил.

Ушли на северные румбы "вертушки" разных моделей. Ушли фронтовые бомбардировщики, заправщики и стратегическая авиация в "железе" бомбардировщиков и ракетоносцев. Над нашей бухтой, нашим городом в небе символ укрощенной мощи - пилотажные группы "Русские витязи"и "Стрижи". И грохот именно их движков совершил то, чего мы не видели уже давно.

Контролируемая сила.

Мудрая мощь.

В небе.

И, думаю, не только я испытал какое-то чувство родства с этой внешне угловатой, но хищной рукотворной птицей. Странного, необычного родства - какой-то небывалой, глубинной, родовой памятью. Или даже не памятью... Это трудно объяснить, но... "Мы с тобой одних предков, брат!" Маугли знал, что такое голос крови.

Если не считать группового пилотажа, не было ничего такого. Просто - два выхода на воздушную сцену. "Бочки", развороты, расхождения - внешне ничего сверхъестественного. Возможно, только внешне.

Но самое главное не в том, что и сколько времени делали в воздухе пилотажники.

Нам дали прикоснуться, попробовать на зуб силу.

И я понимаю, что через несколько лет те, кто при перегрузках показывал нам, непонимающим, на что способна боевая техника - пойдут в этом строю.

А выросшие к тому времени несмышленыши, уже сегодня дарившие ветеранам цветы, будут так же стоять на обочине и запевать "День Победы", "Катюшу", "Легендарный Севастополь"... и будут так же болеть сердцем.

А потом - встанут в боевой строй. К тому времени нынешняя техника будет, наверное, уже анахронизмом.

Но все это - пополнение строя ветеранов, замена их в боевом строю - мне кажется правильным и нормальным.

Старики, простите... многие лета Вам! Я уверен - Вас так же, как и нынешних детей, манит рукотворная сила. Но у них есть возможность покорить ее. У каждого свой подвиг, который ничуть не умаляет другого. И Ваш подвиг - не просто достоин памяти.

Ибо вечным памятником ему станет усмиренная сила. Покорная рукам Ваших потомков.

Пусть наша сила будет мудрой Вашей мудростью.

С Днем Победы!