Forums

Спасибо!

Кир Булычев. Гуси-лебеди На Земле, на высокогорном космодроме Каракорум, в двух километрах от карантинного сектора возвышается одинокий, забытый и покинутый всеми корабль. Это совсем не плохой, почти новый звездолет из класса "Оптима", который совершил всего одно путешествие, причем путешествие удачное, принесшее Земле множество разнообразных интереснейших открытий и находок.  Казалось бы, звездолету еще летать и летать. Но он стоит холодный и недвижимый под ярким небом, и никто не подходит к нему ближе чем на двести метров.  О тайне его космонавты предпочитают не рассказывать, и мне удалось узнать ее совершенно случайно - я оказался соседом по даче геолога Питера, молчаливого, замкнутого человека, от которого всегда пахнет одеколоном и нашатырным спиртом. Питер и открыл мне тайну покинутого корабля...  Питер называл их лебедями. Правда, он вкладывал в это слово столько ненависти, что понятно было - никакие они не лебеди, дрянь птицы, и только. Когда лебеди пролетали утром над долиной - длинные трехметровые шеи с непомерно большими клювами, черные перепончатые крылья и серые чешуйчатые ноги, убирающиеся в складчатый живот, как шасси, - Питер подходил к окну и бессильно грозил им кулаком.  Они с Игорем пробовали их стрелять, но на труп сбитого лебедя слеталась сразу такая стая, что приходилось все бросать и отступать под защиту стен дома.  Третий месяц геологи сидели на этой планетке. Их сбросили на разведракете вместе с домом и запасом Продуктов на полгода. Корабль ушел дальше, обследовать другие планеты этой системы. Когда осматривали планету с воздуха, лебедей не заметили и не знали, что они могут стать основным препятствием к исследованию нового мира.  Питер ненавидел их не столько за хищный и злой нрав, не столько за быстроту полета и силу когтей, сколько за то, что они срывали все планы. Планета оставалась такой же неисследованной, как и в первый день. Невозможно же передвигаться только в вездеходе, боясь высунуть нос наружу.  В то утро они отъехали от дома километров на пять, а потом полчаса просидели закупоренными в вездеходе, потому что пара любопытных лебедей кружила низко над машиной, будто поджидала, когда же появится дичь поменьше размером, чем вездеход.  Наконец, когда терпение Питера уже совсем было лопнуло, лебеди взмыли вверх и растворились в низких облаках.  - Вроде миновало, - сказал Игорь. - Пошли?  - Пошли. Проверь пистолет.  Они вышли наружу, стараясь держаться в нескольких шагах от вездехода, так, чтобы успеть нырнуть в него в случае опасности. Они даже старались тюкать молотками как можно тише.  Питер завернул за выступ скалы и склонился над интересным обнажением, когда услышал характерный шелест крыльев. Он резко обернулся и прижался спиной к скале, доставая пистолет. Но над ним никого не было.  И тут в наушниках раздался крик Игоря:  - Питер!  - Что с тобой?  Питер уже бежал в сторону товарища.  Он не успел. Над скалой поднимался, быстро, как черная молния, лебедь, который держал в когтях Игоря.  Питер поднял пистолет. Надо как следует прицелиться, чтобы не попасть в человека...  - Не стреляй, Питер! - крикнул Игорь. - Скафандр выдержит. А то разобьюсь о скалы.  Питер опустил оружие. Игорь был прав. Лебедь поднялся уже метров на сто. Он повернулся и взял курс на север. К нему присоединились, вынырнув из-за облаков, еще три лебедя. Они описывали круги, будто дивясь, какая сказочная добыча попалась в лапы их товарищу.  - Как бы он не бросил, как орел черепаху, - подумал вслух Питер.  Игорь услыхал.  - Надеюсь, нет, - сказал он. - Но чертовски неудобно.  - Держись, Игорек, держись, друг, - сказал Питер, заводя вездеход.  Он пытался проглотить комок, застрявший в горле. Вездеход взревел, протестуя против лихорадочных движений Питера, подпрыгнул на месте и рванулся через каменные россыпи к северу, где вставало восьмое сиреневое солнце планеты.  Хуже всего, что дорога была совсем неизвестна. Никогда еще геологи не отходили так далеко от базы. Вездеход, расшвыривая гравий и разрывая корни сухих кустов, спускался все ниже в долину.  - Игорь! Игорь! Как ты?  - Жив еще, - ответил Игорь. - Мы спускаемся к невысокой гряде. В ней вижу несколько пещер. Наверно, это их гнезда.  Вездеход затормозил перед белой, будто молочной, мутной речкой, протекающей меж вязких, топких берегов. Кисельная жижа не выдерживала машину. Пришлось взять правее в поисках более удобного места для переправы.  - Снижаемся, - продолжал Игорь. - Вход в пещеру довольно широк, но на вездеходе в него не пройти.  - Оружие у тебя с собой? - спросил Питер.  - Нет, потерял, когда меня перевернули вверх головой.  - Смотри, чтобы они тебе скафандр не прорвали, - когти у них что надо.  - У меня нож остался.  Но ни Игорь, ни Питер не были уверены, что нож поможет Игорю отбиться от когтей хищников.  Вездеход форсировал реку и сквозь редкий лес направился к холмам на горизонте. Ветви деревьев сгибались под тяжестью крупных круглых плодов, немного похожих на яблоки. Яблоки с треском лопались под гусеницами вездехода. Пришлось снизить скорость, чтобы ненароком не врезаться в толстый узловатый ствол.  Лес кончился. Последним препятствием на пути к ясно видневшейся гряде скал, испещренных черными точками пещер, оказалось поле гейзеров и вулканчиков. Долина дышала жаром, как раскаленная печь. Вездеход чуть не провалился в присыпанный камнями кратер, и на секунду ветровое стекло заволоклось густым серым дымом.  - В пещере темно, - раздавался в ушах голос Игоря. Голос доносился еле-еле - экранировали стены пещеры. - Эти гады решили, видно, меня свежевать. Уж очень треплют.  - Включи фонарь! - крикнул Питер.  - Неплохая идея!.. Они отлетели. Не понравилось. То-то, голубчики! Слышишь стук?  - Нет, а что?  - Бьют клювами по фонарю. Разбить хотят. Понимают все-таки. Ах, вы...  - Игорь!  - Я жив, просто некогда разговаривать. Поспеши, пожалуйста, они наглеют.  Питер и так спешил. Вездеход упорно полз вверх по склону, и пасти пещер приближались с каждой секундой.  Вдруг всхлипнул и на мгновение замолк двигатель. Топливо! Ведь никто не думал, что вездеходу придется отойти на столько километров от базы. Мотор еще тянул, но Питеру уже приходилось мысленно повторять пройденный путь и ломать голову над тем, как пройти его пешком.  - В какой ты пещере? Я близко.  - Третья слева.  Питер выскочил из вездехода. До черного жерла пещеры оставалось десять шагов.  Вокруг пусто. Только высоко кружит одинокий лебедь, не обращая внимания на замерший вездеход.  Но в тот момент, когда Питер готов был нырнуть в темный лаз, навстречу ему появился лебедь и удивленно замер, увидев, что еще кто-то по собственной воле пожаловал прямо к нему домой. Лебедь щелкнул твердыми костяными ресницами и громко квакнул.  - Они меня оставили в покое. Берегись! - сказал Игорь.  - Ты можешь идти?  - Сейчас попробую.  Забыв об Игоре, лебеди выскакивали на свет, щурились, расправляли крылья и по очереди бросались на Питера.  Питер был готов к встрече. Один за другим хищники сваливались ему под ноги и, ломая крылья, катились вниз под уклон.  - Ты скоро? - спросил Питер. - Как бы мне тебя заодно не подстрелить.  - Погоди. Тут еще осталось с полдюжины добровольцев. Патронов хватит?  - Хватит. Раз, два... Где же третий? Ага, вот третий. Четыре. Еще два осталось?  - Да. Вот один полез.  - Вижу. Пять и... шесть. Прекращаю стрельбу.  Его скафандр был густо измазан грязью и пометом лебедей. В отверстии пещеры показался Игорь.  Геолог пошатывался и, казалось, сам не верил в то, что выбрался из плена.  Питер подбежал к нему:  - Сильно помяли?  - Есть немного, - попытался улыбнуться Игорь. - Я уж думал, что не успеешь. Посмотри.  Скафандр был исцарапан когтями, и в некоторых местах сквозь разодранный верхний слой просвечивала белая внутренняя ткань.  - Скорей в машину, - сказал Питер. - Видишь?  Из соседней пещеры выскочили еще три лебедя. Лебединая колония, встревоженная выстрелами и криками своих умирающих собратьев, готовилась вступить в бой. Этот бой ничего хорошего геологам не сулил.  Последние капли топлива позволили вездеходу развернуться и на холостом ходу скатиться вниз. Здесь мотор окончательно замолчал.  - Пойдем пешком? - спросил Игорь.  - Боюсь, тебе это сейчас не под силу. Давай отдохнем немного. Лебеди разлетятся, тогда отправимся к дому.  Лебеди с налету ударяли когтями о крышу вездехода, и суматошно мелькающие крылья закрывали свет.  - Надолго ли их хватит? Я проголодался, - сказал Питер.  Игорь не ответил. Он пытался ветошью стереть со скафандра куски грязи.  Прошло полчаса, потом час.  - Как у нас с воздухом? - спросил Игорь.  - Еще часа на два осталось.  - Если через пятнадцать минут они не улетят, придется идти.  Когда прошли эти пятнадцать минут и геологи вылезли из вездехода, над ним кружил только один лебедь - наверно, дежурный.  Геологи как можно быстрей зашагали вниз, к лесу.  Лебедь сделал круг над ними, но нападать не стал, а полетел по направлению к пещерам. Еще через две минуты он вернулся в сопровождении целой стаи. Геологи побежали. Игорь прихрамывал, и бежать ему было трудно. Лебеди круг за кругом сжимались, высматривая людей среди столбов дыма, подымавшихся из подземных печек.  Питер нагнулся и поднял с земли похожую на пирог вулканическую бомбу и запустил ею в самого смелого лебедя. "Пирог" угодил в него, лебедь заквакал и исчез в столбе дыма, поднявшегося над маленьким кратером.  Еще рывок, и люди скрылись под тенью деревьев.  - Передохни, - сказал Питер. - Они сюда не сунутся.  Но, как будто услышав его, двое лебедей опустились на землю и пешим ходом бросились в атаку. Питер выстрелил в упор, и один из лебедей упал. Игорь сорвал с ветки яблоко и разбил его о голову второго лебедя. Яблоко залепило лебедю глаза.  - Видишь, там погуще, - сказал Питер, - спрячемся.  Следующие пятнадцать минут они прятались среди густых яблоневых ветвей, перебегая к следующей куще, как только лебеди теряли их из виду. Наконец лес кончился и внизу открылась река - белая вода среди топких берегов.  - Тут придется совсем туго, - задумчиво произнес Игорь.  - Она неглубокая, - сказал Питер. - Вон там, левее, место, где я перебирался на вездеходе.  Они подождали под последним деревом, пока лебеди поднялись повыше, и побежали к реке. Топкий кисельный берег хватал за ноги, молочная вода сбивала с ног. Геологи вышли в тень противоположного берега и остановились по колено в сером киселе.  Наступали сумерки.  - Вот мы почти и дома, - сказал Питер. - Осталось три патрона.  - И воздуха на полчаса, - добавил Игорь, взглянув на прибор.  - В темноте легче скрыться.  - Но темноты нам не дождаться.  - А почему они не нападают? - спросил Игорь. - Смотри, вертятся в высоте и не спускаются.  - Дай-ка я попробую пройти дальше, - сказал Питер.  Не успел он сделать и трех шагов на твердой земле, как сразу десяток лебедей кинулся на него. Питер быстро отступил в грязь. Лебеди взмыли вверх. Питер еще раза два повторил маневр и каждый раз с одинаковым успехом. Ему в голову пришла спасительная идея. Он нагнулся, зачерпнул перчаткой кисельной грязи и, выйдя на сухое место, сунул грязь под нос первому из бросившихся на него лебедей. Догадка оказалась правильной. Лебедь, не долетев метра до протянутой вверх ладони, резко взмыл вверх и умчался в небо, будто ему предложили откушать соляной кислоты.  - Обмажься грязью! - крикнул Питер Игорю. - Они ее не выносят.  Дальнейший путь прошел без всяких приключений. Когда закрылась дверь шлюза, воздуха в скафандрах оставалось еще на пять минут.  Питер задраил дверь и отвинтил шлем.  - Вот, - начал он. - Мы и наш... - И тут же лихорадочными движениями стал всовывать голову обратно в шлем.  - Что с тобой? - спросил Игорь.  - Не снимай шлема! Я, кажется, понимаю лебедей... Подключи запасной баллон. У тебя стрелка на нуле.  - Грязь? - догадался Игорь.  - Она самая. Боже мой, более отвратительного запаха мне не приходилось встречать!..  Большую часть оставшихся до прилета корабля трех месяцев геологи провели в скафандрах. Они бы их совсем не снимали, но иногда приходилось - хотя бы для того, чтобы поесть. На третий день окончились все запасы одеколона и нашатырного спирта, который неплохо отбивал гнуснейший запах кисельного берега.  Приспособиться к запаху было совершенно невозможно. Игорь потерял восемь килограммов веса и полюбил фразу, приписываемую Амундсену. "К холоду привыкнуть нельзя, - повторял он, - можно научиться терпеть его".  Автомат-планер спустился на планету в условленный срок. Геологи в последний раз промыли карболкой образцы пород и те немногие необходимые вещи, что они решили взять. И все равно на борт корабля они поднимались с внутренней дрожью.  Радостная улыбка штурмана, который встретил их у люка, тут же сменилась брезгливой гримасой.  - Ребята, - сказал он, - вы что же...  И тут же раздался голос подошедшего капитана:  - Немедленно в карантин!  Но было поздно. Корабль спасти не удалось. Так он и стоит в нескольких стах метрах за карантинным сектором космодрома Каракорум. По расчетам ученых, запах выветрится через восемьдесят лет.  

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ  27 ноября - День Чёрной кошки  Юрий Самсонов  Уголёк Давно, когда по железной дороге ещё ходили паровозы, возле одной станции, в маленькой будке жил один стрелочник. И был у него чёрный котёнок. Месяц назад стрелочник подобрал его в ближайшей деревне, но до сих пор так и не придумал ему имя. У него не было времени на разные пустяки. Котёнок был худ, однако в последние дни немного поправился — стрелочник кое-как кормил его. Но случались и дни, когда котёнку ничего не перепадало. Это когда стрелочник бывал пьяным. В будке, куда по вечерам возвращался стрелочник, у одной стены была ржавая кушетка с матрацем, у другой — шатающийся табурет. Больше ничего не было. Единственное окошко плохо освещало будку; в косом луче его всегда стояла пыль, а когда мимо проходил поезд и вся будка тряслась, этот жалкий луч освещал опилки, сыплющиеся с потолка. И вот эта самая будка была целым миром для котёнка. Всё, что было за стенами, пугало своей неизвестностью. Часто котёнок сидел на подоконнике и наблюдал, как ему казалось, за краем света. И он ограничивался для него бесконечными соснами, нагромождающимися друг на друга со всех сторон. Только полоса железной дороги уходила по обе стороны. Но так далеко котёнок видеть не мог. Почти все поезда проходили мимо, даже не замедляясь. Паровозы свистели, выбрасывали клубы дыма, стены будки тряслись, сыпались опилки, грохот постепенно стихал, пока не исчезал вдали так, что виделся один только дым. Но и тот развеивался. И так несколько раз за день. Но как-то один паровоз остановился. Котёнок бросился к окну. Двое человек в больших перчатках вышли наружу и стали о чём-то спорить. Их лица были черны от сажи, и это показалось котёнку странным. Ведь лицо у человека должно быть красным, кое-где синим, а чёрным был сам котёнок. Проводя столько времени в одиночестве и всё время наблюдая, он сделался необычайно сообразительным и мог делать логические выводы. Из леса выехали две лошади, запряжённые в повозку. Они дотащили её до паровоза, и люди стали лопатами грузить в тендер уголь. Котёнка заинтересовали лошади. Но он не успел хорошенько рассмотреть их. Взор его задержался на людях, работающих лопатами. Когда машинисты в очередной раз погружали в кучу свои лопаты, с вершины осыпался уголь и чёрные камешки скатывались, ударяясь о борта повозки. Невероятное, сильное чувство страха овладело котёнком. Склонный к наблюдениям и логическому мышлению, котёнок пришёл к пугающему выводу. Прежде он никогда не видел уголь, а чёрные, прыгающие в повозке камешки так напоминали маленьких котят. Испугавшись, котёнок спрыгнул на пол и спрятался под кушетку, где и просидел до прихода стрелочника. Для чего грузить котят в паровоз? Котёнок целый день думал об этом. Но ничего придумать не получалось. На другой день он обо всём забыл. Но, сидя на подоконнике, он услышал шум приближающегося поезда. Это был грохот страшной машины, которая неведомо куда увозит маленьких котят. Всё тут же вспомнилось. Шум нарастал, послышался знакомый свисток. Но у окна уже никого не было. Котёнок снова спрятался под кушетку. Поезд проехал, стены перестали дрожать. Дрожал только котёнок. Стрелочник вернулся глубокой ночью. Его шатало больше обычного, на голове не было шапки. Не снимая сапог, он рухнул на кушетку и долго что-то ворчал себе под нос. Как будто о чём-то вспомнив, он приподнялся, расстегнул фуфайку и достал из-за пазухи бутылку. Он долго не мог понять. Внутри бутылки было нечто не прозрачное, как ему хотелось видеть. — Неужто молоко? — сказал стрелочник. Память, призываемая на помощь, не отвечала ему, и тогда стрелочник, тяжело вздохнув, поднялся с кушетки. Он достал свою единственную жестяную тарелку и вылил туда молоко. Наклоняясь, чтобы поставить тарелку на пол, он потерял равновесие и едва не упал. — Тихо, тихо, — прошептал он то ли себе, то ли котёнку, выбежавшему из-под кушетки. Голодный и перепуганный котёнок забыл обо всех страхах и теперь жадно лакал молоко, испачкав в нём мордочку и лапы. А стрелочник, распластавшись рядом на полу, всё в тех же сапогах и распахнутой фуфайке, через минуту уже спал мирным, глубоким сном пьяницы. Наконец, сон одолел и котёнка. Допив молоко и облизав лапы, он приютился на груди стрелочника. Среди ночи котёнок проснулся. Первое, что он почувствовал — приятное чувство сытости. А ещё было очень тепло. Вдруг ему снова стало страшно. Как будто приближался поезд. Но это был всего-навсего храп стрелочника. И котёнок успокоился. Он сообразил, что в ближайшие дни ему ничего не грозит. Стрелочник будет спать очень долго. А когда он дома, котёнку не страшно. И сонный чёрный комочек, удобнее подложив под себя лапки, опять заснул.  

@Alex Wer Graf , спасибо за картинку!

После сказки