СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 9 сентября - Международный день красоты
Ненаглядная Красота
Русская сказка
В некотором царстве, в некотором государстве жили-были царь да царица; родился у них сын Иван-царевич.
Няньки его качают, никак укачать не могут. Зовут они мать:
– Царица-государыня, иди качай своего сына.
Мать его качала, укачать не может. Побежала она к царю:
– Царь, великий государь! Пойди сам, качай своего сына.
Царь начал качать, приговаривать:
– Спи, сынок, спи, любимый! Вырастешь большой, сосватаешь за себя Ненаглядную Красоту – трёх маток дочку, трёх бабок внучку, девяти братьев сестру.
Заснул Иван-царевич крепким сном. Через девять суток пробудился и говорит:
– Прощай, батюшка, поеду я Ненаглядную Красоту искать, себе в жёны её сватать.
– Что ты, дитятко, куда поедешь? Ты всего девятисуточный.
– Отпустишь – поеду и не отпустишь – поеду.
– Ну поезжай! Что с тобой сделаешь?!
Иван-царевич снарядился и пошёл коня доставать. Отошёл немало от дому и встретил старого человека.
– Куда, молодец, пошёл? Волею или неволею?
– Иду я, дедушка, и волею и неволею. Был я в малых летах, качал меня батюшка в зыбке, сулил за меня высватать Ненаглядную Красоту – трёх маток дочку, трёх бабок внучку, девяти братьев сестру.
– Хорошо, молодец. Только пешему тебе не дойти: Ненаглядная Красота далеко живёт.
– А как далеко?
– В золотом царстве, по конец света белого, где солнышко всходит.
– Как же быть-то мне? Нет мне, молодцу, по плечу коня неезжалого, нет плёточки шёлковой недержаной.
– Как нет! У твоего батюшки есть тридцать лошадей – все как одна. Прикажи конюхам напоить их у синя моря. Одна забредёт в воду по самую шею, и, как станет пить, начнут в синем море волны подыматься, в крутые берега ударяться. Эту лошадь себе бери.
– Спасибо на добром слове, дедушка.
Как старик научил, так царевич и сделал: выбрал себе богатырского коня, ночь переночевал, поутру рано встал, собрался ехать. Вдруг проговорил ему конь человеческим языком:
– Иван-царевич, припади к земле: я тебя трижды ногой толкну.
Раз толкнул и другой толкнул, в третий не стал:
– Ежели в третий раз толкну, нас с тобой земля не снесёт.
Иван-царевич вскочил на коня – только его и видели.
Едет далёким-далеко; день коротается, к ночи подвигается; стоит двор, что город, изба что терем.
Подъехал царевич к крыльцу, привязал коня к золотому кольцу, сам – в сени да в избу. А лежит на печи, на девятом кирпиче Баба Яга – костяная нога.
Закричала Баба Яга громким голосом:
– Ах ты такой-сякой! Железного кольца не достоин, к золотому привязал.
– Ладно, бабушка, не бранись! Коня можно отвязать, за иное кольцо привязать.
– Что, добрый молодец, задала тебе страху? А ты не страшись да на лавочку садись, а я стану спрашивать: из каких ты родов, из каких городов?
– Эх, бабушка! Ты бы прежде накормила, напоила, а потом вести спрашивала; видишь, человек с дороги, весь день не ел.
Ну, Баба Яга тотчас скатерть-самобранку постелила, принялась угощать Ивана-царевича.
Он наелся, напился, на постель повалился. Баба Яга не спрашивает, он ей сам всё рассказывает:
– Был я в малых летах, качал меня батюшка в зыбке, сулил за меня Ненаглядную Красоту – трёх маток дочку, трёх бабок внучку, девяти братьев сестру. Сделай милость, бабушка, скажи, где живёт Ненаглядная Красота и как до неё дойти.
– Я и сама, царевич, не ведаю. Вот уже третью сотню лет доживаю, а про эту Красоту не слыхивала. Ну, да спи, усни; заутро соберу своих ответчиков, – может, из них кто знает.
На другой день встала старуха раненько, умылась беленько, вышла с Иваном-царевичем на крылечко, засвистала молодецким посвистом, крикнула богатырским голосом по морю:
– Рыбы и гад водяной, идите сюда!
Тотчас море всколыхнулось, собралась рыба большая и малая, собрался всякий гад, к берегу идёт – воду укрывает. Спрашивает старуха:
– Где живёт Ненаглядная Красота – трёх маток дочка, трёх бабок внучка, девяти братьев сестра?
Отвечают все рыбы и гады в один голос:
– Видом не видали, слыхом не слыхали.
Крикнула старуха по поднебесью:
– Собирайся, птица воздушная!
Птица летит, дневной свет укрывает, в один голос отвечает:
– Видом не видали, слыхом не слыхали.
Крикнула старуха по земле:
– Собирайся, зверь лесной!
Зверь бежит, землю укрывает, в один голос отвечает:
– Видом не видали, слыхом не слыхали.
– Ну, – говорит Баба Яга, – больше некого спрашивать. – Взяла царевича за руку, повела в избу.
Только в избу вошли – налетела Могол-птица, пала на землю – в окнах свету не стало.
– Ах ты, птица Могол, где была, где летала, отчего запоздала?
– Ненаглядную Красоту в гости снаряжала.
– Вот это мне и надобно! Сослужи мне службу верою-правдою: снеси туда Ивана-царевича!
– Хорошо, бабушка!
Сел Иван-царевич на Могол-птицу. Она поднялась, полетела. Три года летела, вылетела на луга зелёные, травы шелко́вые, цветы лазоревые и пала наземь.
– Вон, – говорит, – терема белокаменные, где Ненаглядная Красота живёт.
Пришёл царевич в город, пошёл по улицам гулять. Идёт и видит: на площади человека кнутом бьют.
– За что, – спрашивает, – вы его кнутом бьёте?
– А за то, – говорят, – что задолжал он нашему царю десять тысяч, да в срок не выплатил. А кто его выкупит, у того Кощей Бессмертный жену унесёт.
Вот царевич подумал-подумал и прочь пошёл. Погулял по городу, вышел опять на площадь, а того человека всё бьют. Жалко стало Ивану-царевичу, и решил он его выкупить. «У меня, – думает, – жены нету, отнять у меня некого».
Заплатил выкуп и пошёл прочь. Вдруг бежит за ним тот самый человек и кричит ему:
– Спасибо, Иван-царевич, буду тебе я верным слугой.
– А как тебя зовут-величают?
– Зовут-величают – Булат-молодец.
– Ну, пойдём Ненаглядную Красоту добывать.
В ту пору вышла Ненаглядная Красота на крыльцо. Увидел её Иван-царевич, поклонился низко, стал присватываться. Вдруг по синему морю плывут корабли: наехало тридцать богатырей Ненаглядную Красоту сватать и ну над Иваном-царевичем насмехаться:
– Ах ты деревенский лапотник! По тебе ли такая красавица! Ты не стоишь её мизинного пальчика.
Стали к нему со всех сторон подступать да невесту отбивать.
Иван-царевич не стерпел: махнул рукой – стала улица, махнул другой – переулочек. Тут Булат-молодец схватил красавицу за правую руку, посадил на коня, ухватил Ивана-царевича за левое плечо, посадил позади девицы, ухватился сам за стремечко, и поскакали они из города во всю конскую прыть.
Много ли, мало ли они ехали – Булат-молодец снял со своей руки перстень, спрятал его и говорит:
– Поезжай дальше, Иван-царевич, а я назад ворочусь, перстень поищу.
Стала его Ненаглядная Красота упрашивать:
– Не оставляй нас, Булат-молодец, я тебе свой перстень подарю.
А он в ответ:
– Никак нельзя, Ненаглядная Красота! Моему перстню цены нет: мне дала его родная матушка. Как давала, приговаривала: «Носи, не теряй, мать не забывай!»
Поскакал Булат-молодец назад, повстречал великую погоню. Он их всех перебил, конём потоптал, сам нагнал Ивана-царевича.
– Нашёл ли перстень, Булат-молодец?
– Нашёл, Ненаглядная Красота.
Вот ехали-ехали – настигла их тёмная ночь. Раскинули они белый шатёр. Ненаглядная Красота в шатре легла. Булат-молодец у порога спит, Иван-царевич на карауле стоит.
Стоял-стоял Иван-царевич, утомился, начал клонить его сон; он присел у шатра и заснул богатырским сном.
Откуда ни возьмись, налетел Кощей Бессмертный, унёс Ненаглядную Красоту, только ленточку из косы на земле оставил.
На заре очнулся Иван-царевич, видит: нет Ненаглядной Красоты, только ленточка на земле лежит. Стал Иван-царевич горько плакать, громко рыдать.
Проснулся Булат-молодец и спрашивает:
– О чём ты, Иван-царевич, плачешь, слёзы льёшь?
– Как мне не плакать? Кто-то унёс Ненаглядную Красоту.
– Как же ты на карауле стоял?
– Да я стоял, а меня сон сморил.
– Ну, после драки кулаками не машут. Знаю я, кто это сделал, – Кощей Бессмертный. Нам его смерть три года искать. Смерть его в яйце, то яйцо в утке, та утка в колоде, а колода по синему морю плавает.
Ну что поделаешь? Пошли названые братья к синему морю. Они день идут и месяц бредут. Они год шагают и другой провожают. Истомились, устали, изголодались.
Вдруг летит ястреб. Иван-царевич схватил тугой лук:
– Эх, ястреб, я тебя застрелю да с голоду сырым съем.
– Не ешь меня, Иван-царевич, в нужное время я тебе пригожусь.
Видит Булат-молодец: бежит медведь.
– Эх, Мишка-медведь, я тебя убью да сырым съем.
– Не ешь меня, Булат-молодец, в нужное время я тебе пригожусь.
Пошли дальше. Дошли до синего моря, глядь – на берегу щука трепещется.
– А, щука зубастая, попалась! Мы тебя сырком съедим!
– Не ешьте меня, молодцы, лучше в море бросьте! В нужное время я вам пригожусь.
Вдруг синее море всколыхнулось, взволновалось, стало берега заливать. Налетела волна высокая, вынесла на берег дубовую колоду. Прибежал медведь, поднял колоду да как хватит оземь – колода развалилась, вылетела оттуда утка и взвилась высоко-высоко. Вдруг, откуда ни возьмись, налетел ястреб, поймал утку, разорвал её пополам. Выпало из утки яйцо – да прямо в море. Тут подхватила его щука, подплыла к берегу и отдала Ивану-царевичу. Царевич положил яйцо за пазуху, и пошли молодцы к Кощею Бессмертному. Приходят к нему во двор, и встречает их Ненаглядная Красота, горько плачет, Ивана-царевича целует, к плечу припадает, Булата-молодца обнимает. А Кощей Бессмертный сидит у окна и ругается:
– Хочешь ты отнять у меня Ненаглядную Красоту, так тебе, царевичу, живому не быть.
– Ты сам у меня невесту отнял.
Вынул Иван-царевич из-за пазухи яйцо, показал Кощею:
– А это что?
У Кощея свет в глазах помутился; тотчас он присмирел, покорился.
Иван-царевич переложил яйцо с руки на руку – Кощея Бессмертного из угла в угол бросило. Булат-молодец подхватил яйцо да и смял совсем – тут Кощею и смерть пришла. Взяли на конюшне трёх лошадей и в путь отправились.
Долго ли, коротко ли они ехали – настигла их тёмная ночь. Раскинули они белый шатёр. Ненаглядная Красота в шатре легла, Иван-царевич у порога спит, Булат-молодец на карауле стоит. Ополночь прилетели двенадцать голубиц, ударили крыло в крыло и закричали громким голосом:
– Ну, Булат-молодец да Иван-царевич! Убили вы нашего брата, увезли нашу невестушку, не будет и вам добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести свою собаку любимую – она вырвется у псаря и разорвёт царевича. А кто это слышит да ему скажет, станет по колено каменный.
Только прокричали и прочь улетели – налетели двенадцать воронов:
– Не будет вам, молодцы, добра: как приедет Иван-царевич домой, велит вывести своего любимого коня – и убьёт конь царевича до смерти. А кто это слышит да ему скажет, тот будет по пояс каменный.
Только прокричали – наползли шипучие гады:
– Погладит царевич любимую корову, а та его забодает, убьёт до смерти. А кто это слышит да царевичу скажет, тот весь будет каменный.
Уползли гады восвояси, а Булат-молодец стоит и горькие слёзы льёт.
Утром-светом поехали дальше. Долго ли, коротко ли – приехал царевич домой и женился на Ненаглядной Красоте. Вот неделя прошла. Говорит царевич молодой жене:
– Покажу я тебе мою любимую собаку.
Булат-молодец взял свою саблю и стал у крыльца. Вот ведут собаку: она вырвалась у псаря, прямо на крыльцо бежит, а Булат махнул саблей, разрубил собаку пополам. Иван-царевич на него разгневался, да за старую службу промолчал – ничего не сказал.
На другой день приказал царевич вывести своего любимого коня. Конь перервал аркан, вырвался у конюха, поскакал прямо к золотому крыльцу. Тут Булат-молодец выхватил саблю острую, отрубил коню голову. Тут Иван-царевич сильно разгневался, приказал было схватить его и повесить, а Ненаглядная Красота не дала:
– Старую службу вовек не забудь. Кабы не он, ты бы меня никогда не достал.
На третий день приказал Иван-царевич привести любимую корову, а Булат-молодец и ей голову срубил.
Тут Иван-царевич так разгневался, что никого и слушать не стал, позвал палача срубить голову Булату-молодцу.
– Ах, Иван-царевич, Иван-царевич! Коли ты хочешь меня казнить, так лучше я сам помру. Позволь только три речи сказать.
Рассказал Булат-молодец, как прилетели двенадцать голубиц и что ему говорили, – и окаменел по колено. Рассказал про двенадцать воронов – окаменел по пояс. Рассказал про двенадцать гадов – стал белым камнем горючим.
Горько плакал Иван-царевич, лила слёзы Ненаглядная Красота. Поставили они белый камень в особой горнице, каждый день ходили туда и горько плакали.
Много прошло годов.
Как-то плакал Иван-царевич над белым камнем горючим и вдруг слышит из камня голос:
– Что ты плачешь, рыдаешь?! Мне и так тяжело.
– Как мне не плакать! Верного друга я сгубил.
– Можешь, Иван-царевич, меня спасти: есть у тебя двое любимых детей, отведи их в лес дремучий лютым зверям на съедение.
Закручинился Иван-царевич. Рассказал он обо всём, что слышал, Ненаглядной Красоте. Потужили они, погоревали, горько поплакали, завели своих милых детушек в дремучий лес, там оставили. Приехали домой и видят: стоит перед ними Булат-молодец, краше прежнего. Обнимают его муж с женой, радуются, а сами горькие слёзы роняют.
– Что? Аль жалко любимых детушек?
– Жаль, Булат-молодец, да перед тобой душа чиста.
– Не горюйте, – говорит Булат-богатырь, – раньше времени. Пойдём-ка в лес, поглядим, что там с детками делается.
Пошли они в лес и видят: спят ребята под кустиком, а матушка-медведица их тёплым мхом укрывает, а лиса от них мух отгоняет. Живы-здоровы детки любимые!
Ох, и был тут пир на весь мир – три дня, три недели, три месяца.
СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 9 сентября - Осенины, первая встреча осени. В этот день полагалось "вытереть" с помощью двух дощечек "новый" огонь и с этим чистым огнем начинать засидки, или посиделки.
Семь Катерин
Русская сказка
Рассказывают, что царь Пётр частенько в заморские страны ездил. Любил своими глазами посмотреть, как и что. Прикидывал, где и чему хорошему поучиться. Однажды приезжает он к Лазоревому морю. Заморский король его встречает, во дворец ведёт, показывает ему всякие диковины.
— Жаль мне тебя, царь Пётр, — говорит. — Живёшь ты среди тёмных людей. Ничего-то они не знают, ничего не умеют. Взгляни вот, какие мастерицы в моём королевстве имеются!
И показывает кружевную скатерть. Царь Пётр посмотрел на скатерть и засмеялся:
— Где же ты в своей стране видел берёзки да ромашки? Это русское кружево, из моей страны.
— Быть того не может! — вскричал король и стал скатерть в увеличительное стекло рассматривать. Но смотри не смотри — берёза берёзой и останется. Рассердился король, приказал позвать к себе купцов. Те бросились королю в ноги и признались:
— Виноваты, ваше королевское величество! Ох, виноваты! Не вели казнить, вели миловать! Не наших это мастериц дело. У русских кружевниц куплено — у семи Катерин. Лучше них никто кружева плести не умеет, богаче узора нигде не найдёшь…
— Что ещё за семь Катерин? Опять меня обмануть хотите! — разгневался заморский король.
Тут уж царю Петру пришлось за купцов заступиться.
— Есть, — говорит, — в моём царстве такие кружевницы. Слышать я о них слышал, хоть видеть, никогда не видел.
А заморский король разошёлся — и царю Петру веры нет.
— Не поверю, — кричит, — пока своими глазами не увижу! Покажите мне этих Катерин! Едем к ним сию же минуту!
Ну, царям сборы не долги. Приказали лошадей запрячь, да и поехали. Впереди — стража, позади — стража: на тот случай, если разбойники нападут. Начали путь в коляске, а потом и в сани пересели, в собольи шубы оделись… Ещё немного проехали — и до села добрались. Подкатили к дому, где кружевницы живут.
Вышли на крыльцо семь Катерин. Все статные, русые, ясноглазые. Поклонились они гостям в пояс, в дом к себе пригласили. А сами за работу сели. У каждой на подушечке свой узор заплетён: у одной – будто волны под руками струятся, у другой — над небывалыми цветами невиданные птицы порхают, у третьей по всему кружеву звёзды рассыпаны… Дух захватило у заморского короля. Он щипать себя стал: уж не снится ли ему всё это?.. Спрашивает:
— А кто вам узоры даёт? Кто их придумывает? Продайте мне все узоры — в убытке не будете!
Отвечают кружевницы:
— Нет у нас никаких узоров. Сказки нам помогают.
— Покупаю! — кричит заморский король. — Покупаю! Где они, эти сказки? Сколько их у вас?
Засмеялись кружевницы. А Катерина и говорит:
— Сказки у нас не продажные. Мы их сами складываем, по очереди. Что ни кружево — то и новая сказка…
