Сказочный мир

[Chanda 14]

@Alex Wer Graf , спасибо за картинку!

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
27 ноября - День Чёрной кошки 
Юрий Самсонов 
Уголёк

Давно, когда по железной дороге ещё ходили паровозы, возле одной станции, в маленькой будке жил один стрелочник. И был у него чёрный котёнок. Месяц назад стрелочник подобрал его в ближайшей деревне, но до сих пор так и не придумал ему имя. У него не было времени на разные пустяки. Котёнок был худ, однако в последние дни немного поправился — стрелочник кое-как кормил его.
Но случались и дни, когда котёнку ничего не перепадало. Это когда стрелочник бывал пьяным.
В будке, куда по вечерам возвращался стрелочник, у одной стены была ржавая кушетка с матрацем, у другой — шатающийся табурет. Больше ничего не было. Единственное окошко плохо освещало будку; в косом луче его всегда стояла пыль, а когда мимо проходил поезд и вся будка тряслась, этот жалкий луч освещал опилки, сыплющиеся с потолка.
И вот эта самая будка была целым миром для котёнка. Всё, что было за стенами, пугало своей неизвестностью. Часто котёнок сидел на подоконнике и наблюдал, как ему казалось, за краем света. И он ограничивался для него бесконечными соснами, нагромождающимися друг на друга со всех сторон. Только полоса железной дороги уходила по обе стороны. Но так далеко котёнок видеть не мог.
Почти все поезда проходили мимо, даже не замедляясь. Паровозы свистели, выбрасывали клубы дыма, стены будки тряслись, сыпались опилки, грохот постепенно стихал, пока не исчезал вдали так, что виделся один только дым. Но и тот развеивался. И так несколько раз за день.
Но как-то один паровоз остановился. Котёнок бросился к окну. Двое человек в больших перчатках вышли наружу и стали о чём-то спорить. Их лица были черны от сажи, и это показалось котёнку странным. Ведь лицо у человека должно быть красным, кое-где синим, а чёрным был сам котёнок. Проводя столько времени в одиночестве и всё время наблюдая, он сделался необычайно сообразительным и мог делать логические выводы.
Из леса выехали две лошади, запряжённые в повозку. Они дотащили её до паровоза, и люди стали лопатами грузить в тендер уголь.
Котёнка заинтересовали лошади. Но он не успел хорошенько рассмотреть их. Взор его задержался на людях, работающих лопатами. Когда машинисты в очередной раз погружали в кучу свои лопаты, с вершины осыпался уголь и чёрные камешки скатывались, ударяясь о борта повозки. Невероятное, сильное чувство страха овладело котёнком. Склонный к наблюдениям и логическому мышлению, котёнок пришёл к пугающему выводу. Прежде он никогда не видел уголь, а чёрные, прыгающие в повозке камешки так напоминали маленьких котят.
Испугавшись, котёнок спрыгнул на пол и спрятался под кушетку, где и просидел до прихода стрелочника. Для чего грузить котят в паровоз? Котёнок целый день думал об этом. Но ничего придумать не получалось.
На другой день он обо всём забыл. Но, сидя на подоконнике, он услышал шум приближающегося поезда. Это был грохот страшной машины, которая неведомо куда увозит маленьких котят. Всё тут же вспомнилось. Шум нарастал, послышался знакомый свисток. Но у окна уже никого не было. Котёнок снова спрятался под кушетку. Поезд проехал, стены перестали дрожать. Дрожал только котёнок.
Стрелочник вернулся глубокой ночью. Его шатало больше обычного, на голове не было шапки. Не снимая сапог, он рухнул на кушетку и долго что-то ворчал себе под нос. Как будто о чём-то вспомнив, он приподнялся, расстегнул фуфайку и достал из-за пазухи бутылку.
Он долго не мог понять. Внутри бутылки было нечто не прозрачное, как ему хотелось видеть.
— Неужто молоко? — сказал стрелочник.
Память, призываемая на помощь, не отвечала ему, и тогда стрелочник, тяжело вздохнув, поднялся с кушетки. Он достал свою единственную жестяную тарелку и вылил туда молоко.
Наклоняясь, чтобы поставить тарелку на пол, он потерял равновесие и едва не упал.
— Тихо, тихо, — прошептал он то ли себе, то ли котёнку, выбежавшему из-под кушетки.
Голодный и перепуганный котёнок забыл обо всех страхах и теперь жадно лакал молоко, испачкав в нём мордочку и лапы.
А стрелочник, распластавшись рядом на полу, всё в тех же сапогах и распахнутой фуфайке, через минуту уже спал мирным, глубоким сном пьяницы.
Наконец, сон одолел и котёнка. Допив молоко и облизав лапы, он приютился на груди стрелочника.
Среди ночи котёнок проснулся. Первое, что он почувствовал — приятное чувство сытости. А ещё было очень тепло. Вдруг ему снова стало страшно. Как будто приближался поезд. Но это был всего-навсего храп стрелочника. И котёнок успокоился. Он сообразил, что в ближайшие дни ему ничего не грозит. Стрелочник будет спать очень долго. А когда он дома, котёнку не страшно.
И сонный чёрный комочек, удобнее подложив под себя лапки, опять заснул.
 

[Chanda 14]

Кир Булычев.

Гуси-лебеди

На Земле, на высокогорном космодроме Каракорум, в двух километрах от карантинного сектора возвышается одинокий, забытый и покинутый всеми корабль. Это совсем не плохой, почти новый звездолет из класса "Оптима", который совершил всего одно путешествие, причем путешествие удачное, принесшее Земле множество разнообразных интереснейших открытий и находок.
 Казалось бы, звездолету еще летать и летать. Но он стоит холодный и недвижимый под ярким небом, и никто не подходит к нему ближе чем на двести метров.
 О тайне его космонавты предпочитают не рассказывать, и мне удалось узнать ее совершенно случайно - я оказался соседом по даче геолога Питера, молчаливого, замкнутого человека, от которого всегда пахнет одеколоном и нашатырным спиртом. Питер и открыл мне тайну покинутого корабля...
 Питер называл их лебедями. Правда, он вкладывал в это слово столько ненависти, что понятно было - никакие они не лебеди, дрянь птицы, и только. Когда лебеди пролетали утром над долиной - длинные трехметровые шеи с непомерно большими клювами, черные перепончатые крылья и серые чешуйчатые ноги, убирающиеся в складчатый живот, как шасси, - Питер подходил к окну и бессильно грозил им кулаком.
 Они с Игорем пробовали их стрелять, но на труп сбитого лебедя слеталась сразу такая стая, что приходилось все бросать и отступать под защиту стен дома.
 Третий месяц геологи сидели на этой планетке. Их сбросили на разведракете вместе с домом и запасом Продуктов на полгода. Корабль ушел дальше, обследовать другие планеты этой системы. Когда осматривали планету с воздуха, лебедей не заметили и не знали, что они могут стать основным препятствием к исследованию нового мира.
 Питер ненавидел их не столько за хищный и злой нрав, не столько за быстроту полета и силу когтей, сколько за то, что они срывали все планы. Планета оставалась такой же неисследованной, как и в первый день. Невозможно же передвигаться только в вездеходе, боясь высунуть нос наружу.
 В то утро они отъехали от дома километров на пять, а потом полчаса просидели закупоренными в вездеходе, потому что пара любопытных лебедей кружила низко над машиной, будто поджидала, когда же появится дичь поменьше размером, чем вездеход.
 Наконец, когда терпение Питера уже совсем было лопнуло, лебеди взмыли вверх и растворились в низких облаках.
 - Вроде миновало, - сказал Игорь. - Пошли?
 - Пошли. Проверь пистолет.
 Они вышли наружу, стараясь держаться в нескольких шагах от вездехода, так, чтобы успеть нырнуть в него в случае опасности. Они даже старались тюкать молотками как можно тише.
 Питер завернул за выступ скалы и склонился над интересным обнажением, когда услышал характерный шелест крыльев. Он резко обернулся и прижался спиной к скале, доставая пистолет. Но над ним никого не было.
 И тут в наушниках раздался крик Игоря:
 - Питер!
 - Что с тобой?
 Питер уже бежал в сторону товарища.
 Он не успел. Над скалой поднимался, быстро, как черная молния, лебедь, который держал в когтях Игоря.
 Питер поднял пистолет. Надо как следует прицелиться, чтобы не попасть в человека...
 - Не стреляй, Питер! - крикнул Игорь. - Скафандр выдержит. А то разобьюсь о скалы.
 Питер опустил оружие. Игорь был прав. Лебедь поднялся уже метров на сто. Он повернулся и взял курс на север. К нему присоединились, вынырнув из-за облаков, еще три лебедя. Они описывали круги, будто дивясь, какая сказочная добыча попалась в лапы их товарищу.
 - Как бы он не бросил, как орел черепаху, - подумал вслух Питер.
 Игорь услыхал.
 - Надеюсь, нет, - сказал он. - Но чертовски неудобно.
 - Держись, Игорек, держись, друг, - сказал Питер, заводя вездеход.
 Он пытался проглотить комок, застрявший в горле. Вездеход взревел, протестуя против лихорадочных движений Питера, подпрыгнул на месте и рванулся через каменные россыпи к северу, где вставало восьмое сиреневое солнце планеты.
 Хуже всего, что дорога была совсем неизвестна. Никогда еще геологи не отходили так далеко от базы. Вездеход, расшвыривая гравий и разрывая корни сухих кустов, спускался все ниже в долину.
 - Игорь! Игорь! Как ты?
 - Жив еще, - ответил Игорь. - Мы спускаемся к невысокой гряде. В ней вижу несколько пещер. Наверно, это их гнезда.
 Вездеход затормозил перед белой, будто молочной, мутной речкой, протекающей меж вязких, топких берегов. Кисельная жижа не выдерживала машину. Пришлось взять правее в поисках более удобного места для переправы.
 - Снижаемся, - продолжал Игорь. - Вход в пещеру довольно широк, но на вездеходе в него не пройти.
 - Оружие у тебя с собой? - спросил Питер.
 - Нет, потерял, когда меня перевернули вверх головой.
 - Смотри, чтобы они тебе скафандр не прорвали, - когти у них что надо.
 - У меня нож остался.
 Но ни Игорь, ни Питер не были уверены, что нож поможет Игорю отбиться от когтей хищников.
 Вездеход форсировал реку и сквозь редкий лес направился к холмам на горизонте. Ветви деревьев сгибались под тяжестью крупных круглых плодов, немного похожих на яблоки. Яблоки с треском лопались под гусеницами вездехода. Пришлось снизить скорость, чтобы ненароком не врезаться в толстый узловатый ствол.
 Лес кончился. Последним препятствием на пути к ясно видневшейся гряде скал, испещренных черными точками пещер, оказалось поле гейзеров и вулканчиков. Долина дышала жаром, как раскаленная печь. Вездеход чуть не провалился в присыпанный камнями кратер, и на секунду ветровое стекло заволоклось густым серым дымом.
 - В пещере темно, - раздавался в ушах голос Игоря. Голос доносился еле-еле - экранировали стены пещеры. - Эти гады решили, видно, меня свежевать. Уж очень треплют.
 - Включи фонарь! - крикнул Питер.
 - Неплохая идея!.. Они отлетели. Не понравилось. То-то, голубчики! Слышишь стук?
 - Нет, а что?
 - Бьют клювами по фонарю. Разбить хотят. Понимают все-таки. Ах, вы...
 - Игорь!
 - Я жив, просто некогда разговаривать. Поспеши, пожалуйста, они наглеют.
 Питер и так спешил. Вездеход упорно полз вверх по склону, и пасти пещер приближались с каждой секундой.
 Вдруг всхлипнул и на мгновение замолк двигатель. Топливо! Ведь никто не думал, что вездеходу придется отойти на столько километров от базы. Мотор еще тянул, но Питеру уже приходилось мысленно повторять пройденный путь и ломать голову над тем, как пройти его пешком.
 - В какой ты пещере? Я близко.
 - Третья слева.
 Питер выскочил из вездехода. До черного жерла пещеры оставалось десять шагов.
 Вокруг пусто. Только высоко кружит одинокий лебедь, не обращая внимания на замерший вездеход.
 Но в тот момент, когда Питер готов был нырнуть в темный лаз, навстречу ему появился лебедь и удивленно замер, увидев, что еще кто-то по собственной воле пожаловал прямо к нему домой. Лебедь щелкнул твердыми костяными ресницами и громко квакнул.
 - Они меня оставили в покое. Берегись! - сказал Игорь.
 - Ты можешь идти?
 - Сейчас попробую.
 Забыв об Игоре, лебеди выскакивали на свет, щурились, расправляли крылья и по очереди бросались на Питера.
 Питер был готов к встрече. Один за другим хищники сваливались ему под ноги и, ломая крылья, катились вниз под уклон.
 - Ты скоро? - спросил Питер. - Как бы мне тебя заодно не подстрелить.
 - Погоди. Тут еще осталось с полдюжины добровольцев. Патронов хватит?
 - Хватит. Раз, два... Где же третий? Ага, вот третий. Четыре. Еще два осталось?
 - Да. Вот один полез.
 - Вижу. Пять и... шесть. Прекращаю стрельбу.
 Его скафандр был густо измазан грязью и пометом лебедей. В отверстии пещеры показался Игорь.
 Геолог пошатывался и, казалось, сам не верил в то, что выбрался из плена.
 Питер подбежал к нему:
 - Сильно помяли?
 - Есть немного, - попытался улыбнуться Игорь. - Я уж думал, что не успеешь. Посмотри.
 Скафандр был исцарапан когтями, и в некоторых местах сквозь разодранный верхний слой просвечивала белая внутренняя ткань.
 - Скорей в машину, - сказал Питер. - Видишь?
 Из соседней пещеры выскочили еще три лебедя. Лебединая колония, встревоженная выстрелами и криками своих умирающих собратьев, готовилась вступить в бой. Этот бой ничего хорошего геологам не сулил.
 Последние капли топлива позволили вездеходу развернуться и на холостом ходу скатиться вниз. Здесь мотор окончательно замолчал.
 - Пойдем пешком? - спросил Игорь.
 - Боюсь, тебе это сейчас не под силу. Давай отдохнем немного. Лебеди разлетятся, тогда отправимся к дому.
 Лебеди с налету ударяли когтями о крышу вездехода, и суматошно мелькающие крылья закрывали свет.
 - Надолго ли их хватит? Я проголодался, - сказал Питер.
 Игорь не ответил. Он пытался ветошью стереть со скафандра куски грязи.
 Прошло полчаса, потом час.
 - Как у нас с воздухом? - спросил Игорь.
 - Еще часа на два осталось.
 - Если через пятнадцать минут они не улетят, придется идти.
 Когда прошли эти пятнадцать минут и геологи вылезли из вездехода, над ним кружил только один лебедь - наверно, дежурный.
 Геологи как можно быстрей зашагали вниз, к лесу.
 Лебедь сделал круг над ними, но нападать не стал, а полетел по направлению к пещерам. Еще через две минуты он вернулся в сопровождении целой стаи. Геологи побежали. Игорь прихрамывал, и бежать ему было трудно. Лебеди круг за кругом сжимались, высматривая людей среди столбов дыма, подымавшихся из подземных печек.
 Питер нагнулся и поднял с земли похожую на пирог вулканическую бомбу и запустил ею в самого смелого лебедя. "Пирог" угодил в него, лебедь заквакал и исчез в столбе дыма, поднявшегося над маленьким кратером.
 Еще рывок, и люди скрылись под тенью деревьев.
 - Передохни, - сказал Питер. - Они сюда не сунутся.
 Но, как будто услышав его, двое лебедей опустились на землю и пешим ходом бросились в атаку. Питер выстрелил в упор, и один из лебедей упал. Игорь сорвал с ветки яблоко и разбил его о голову второго лебедя. Яблоко залепило лебедю глаза.
 - Видишь, там погуще, - сказал Питер, - спрячемся.
 Следующие пятнадцать минут они прятались среди густых яблоневых ветвей, перебегая к следующей куще, как только лебеди теряли их из виду. Наконец лес кончился и внизу открылась река - белая вода среди топких берегов.
 - Тут придется совсем туго, - задумчиво произнес Игорь.
 - Она неглубокая, - сказал Питер. - Вон там, левее, место, где я перебирался на вездеходе.
 Они подождали под последним деревом, пока лебеди поднялись повыше, и побежали к реке. Топкий кисельный берег хватал за ноги, молочная вода сбивала с ног. Геологи вышли в тень противоположного берега и остановились по колено в сером киселе.
 Наступали сумерки.
 - Вот мы почти и дома, - сказал Питер. - Осталось три патрона.
 - И воздуха на полчаса, - добавил Игорь, взглянув на прибор.
 - В темноте легче скрыться.
 - Но темноты нам не дождаться.
 - А почему они не нападают? - спросил Игорь. - Смотри, вертятся в высоте и не спускаются.
 - Дай-ка я попробую пройти дальше, - сказал Питер.
 Не успел он сделать и трех шагов на твердой земле, как сразу десяток лебедей кинулся на него. Питер быстро отступил в грязь. Лебеди взмыли вверх. Питер еще раза два повторил маневр и каждый раз с одинаковым успехом. Ему в голову пришла спасительная идея. Он нагнулся, зачерпнул перчаткой кисельной грязи и, выйдя на сухое место, сунул грязь под нос первому из бросившихся на него лебедей. Догадка оказалась правильной. Лебедь, не долетев метра до протянутой вверх ладони, резко взмыл вверх и умчался в небо, будто ему предложили откушать соляной кислоты.
 - Обмажься грязью! - крикнул Питер Игорю. - Они ее не выносят.
 Дальнейший путь прошел без всяких приключений. Когда закрылась дверь шлюза, воздуха в скафандрах оставалось еще на пять минут.
 Питер задраил дверь и отвинтил шлем.
 - Вот, - начал он. - Мы и наш... - И тут же лихорадочными движениями стал всовывать голову обратно в шлем.
 - Что с тобой? - спросил Игорь.
 - Не снимай шлема! Я, кажется, понимаю лебедей... Подключи запасной баллон. У тебя стрелка на нуле.
 - Грязь? - догадался Игорь.
 - Она самая. Боже мой, более отвратительного запаха мне не приходилось встречать!..
 Большую часть оставшихся до прилета корабля трех месяцев геологи провели в скафандрах. Они бы их совсем не снимали, но иногда приходилось - хотя бы для того, чтобы поесть. На третий день окончились все запасы одеколона и нашатырного спирта, который неплохо отбивал гнуснейший запах кисельного берега.
 Приспособиться к запаху было совершенно невозможно. Игорь потерял восемь килограммов веса и полюбил фразу, приписываемую Амундсену. "К холоду привыкнуть нельзя, - повторял он, - можно научиться терпеть его".
 Автомат-планер спустился на планету в условленный срок. Геологи в последний раз промыли карболкой образцы пород и те немногие необходимые вещи, что они решили взять. И все равно на борт корабля они поднимались с внутренней дрожью.
 Радостная улыбка штурмана, который встретил их у люка, тут же сменилась брезгливой гримасой.
 - Ребята, - сказал он, - вы что же...
 И тут же раздался голос подошедшего капитана:
 - Немедленно в карантин!
 Но было поздно. Корабль спасти не удалось. Так он и стоит в нескольких стах метрах за карантинным сектором космодрома Каракорум. По расчетам ученых, запах выветрится через восемьдесят лет.

 

[Chanda 14]

Автор под ником AlexLya
Сказка о пропавшем снеге

Клаус всегда завидовал дедушке. 
В наследство ему достался только олень, и чувствовал себя Клаус - аниматором второго сорта. Он ненавидел забираться на крыши, ползать по дымоходам и распихивать подарки по чужим носкам. 
- Почему я терплю всё это?! За приставку «Святой»?
Ворча, Клаус сел за письмо. Вырвал у снеговика один глаз и стал писать:
 - Милый дедушка. Забери меня.…Нет! Принеси мне, пожалуйста.…Да не буду я ему ничего писать. А сделаю я вот что…
Он почерпнул белого порошка и насыпал в конверт. 
 - Языком заклеивать не буду. Мало ли.…Эй, олень! Соли хочешь?
Перед Новым годом Дедушка Мороз разбирал корреспонденцию. Всё было готово, и подарки заполнили мешок почти под завязку. Дед настойчиво пытался взять со стола последний конверт с непонятными буквами. Гладкий жёлтый конверт ускользал. Дедушка воровато огляделся по сторонам, снял варежки, аккуратно оторвал кромочку и заглянул внутрь. Но письма там не оказалось. Он поднял конверт, посмотрел на свет, потряс. Облако белой пудры засыпало всё лицо и бороду. Дед моргнул, чихнул, рухнул и заснул. Хитрый Клаус знал, что засыпает всегда только кто-то один. И если засыпает Дедушка Мороз, то снег никогда не засыпает Землю.

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ
19 декабря - Международный день помощи бедным
Источник браги 
Китайская сказка

Жила-была старуха. Не было у нее ни сына, ни дочери. И ютилась она в полуразвалившейся камышовой хижине, стоявшей на склоне горы у самой дороги. На пашне она не работала, да и земли у нее не было. Она продавала прохожим сладкую брагу, тем и зарабатывала на пропитание.
Над ее хижиной нависала скала, а на скале рос бук, и хижина всегда была в тени. Поэтому прохожие часто останавливались здесь передохнуть и выпить браги. Торговля шла неплохо, но старуха могла приготовить за день всего лишь десять цзиней браги, и на всех желающих не хватало. Да и выручка была небольшая — старуха едва сводила концы с концами.
Тяжелее всего ей было от того, что за водой приходилось ходить далеко — за восемь ли, к подножию горы. Больше одного раза в день старуха ходить к роднику не могла — сил не хватало. Принесет двадцать цзиней, приготовит себе поесть, а из оставшейся воды наварит десять цзиней браги. И потому берегла старуха воду, как жизнь. Частенько она мечтала: «Как было бы хорошо, если бы около хижины был родник. Я бы так не уставала и браги могла бы приготовить больше. Жизнь у меня была бы куда лучше!»
Однажды в полдень, в самую жару, проходил мимо хижины, опираясь на палку, худой, изможденный старик Сошел он с дороги и сел, застонав и заохав, в тени бука.
— Ты что, старик, болен? — участливо спросила старуха.
— Нет… пить хочу. Я уже полдня не пил. Жажда замучила.
Старуха быстро принесла из хижины большую чашу воды. Старик, захлебываясь, выпил ее, вздохнул и попросил:
— Если бы ты мне дала еще чашу, я бы совсем оправился. Какая вкусная вода!
Старуха принесла еще чашу воды. Старик выпил и ожил. Кровь прилила к бледным щекам, и спина стала не такой сутулой. Но он продолжал сидеть в тени. Старуха вдруг вспомнила про брагу и забеспокоилась: — «Вот беда! Старик-то выпил почти половину воды. Не хватит у меня на брагу. А не будет браги, не будет и выручки, останусь я голодной. Придется, видно, снова идти за водой».
— Что это ты, старуха, загрустила? — спросил старик.
— Да так. С водой у меня плохо. Ты выпил, а мне снова придется идти к роднику.
— А это далеко?
— Туда и обратно шестнадцать ли.
— Почему же в такую даль? Неужели поближе нет?
— Поближе? Да вокруг и росинки не найдешь.
— Ну что ж. Придется, видно, тебе идти. Ты иди, а я твою хижину покараулю.
Пошла старуха за водой. Уже солнце садилось за гору, когда она, задыхаясь и кряхтя, вернулась домой. Старика у хижины не было. Ей это не понравилось: «Вот человек! Из-за него столько лишних хлопот, а ему и дела мало — бросил хижину открытой и ушел».
На следующее утро услыхала старуха в предрассветной
тишине какое-то журчание. Вышла она из хижины, а сзади в скале — выемка, и из выемки родник бежит. Протерла старуха глаза — может, снится? Нет, струйка воды не исчезла. Сунула в нее руку — действительно вода, холодная да свежая!
— Кто же мог сделать такое?!
Осмотрела старуха все вокруг хижины — никаких следов. Только палка лежит около родника. И вдруг она вспомнила: ведь у старика была точно такая палка. Всплеснула она руками:
— О небо! Вот, оказывается, кто даровал мне воду!
С тех пор не нужно было старухе спускаться к подножию горы за водой. Браги она могла готовить больше, и жизнь ее стала намного лучше. Быть бы ей довольной, но случилось наоборот. Загрустила старуха. Для браги нужно еще зерно, а идти за ним приходилось в деревню. И принести она могла с базара никак не больше тридцати цэиней. «Если бы из ключа текла не вода, — мечтала она, — а брага! Вот было бы хорошо! Мне тогда не надо было бы через каждые три дня ходить на базар за зерном».
Прошел год. Как-то в полдень, в самую жару, появился на дороге старик. Старуха взглянула на него и сразу же узнала. Обрадовалась она и пригласила его зайти в хижину, предложила сесть, принесла большую чашу браги.
— Ну, как живешь? — спросил старик.
— Да, ничего. Только вот устаю очень, — вздохнула старуха.
— Почему же ты устаешь? Вода теперь рядом с хижиной.
— Эх! Вода-то есть. И браги можно продавать больше. Только для нее нужно и зерно. Купить-то-его можно лишь на базаре, а деревня далеко, двадцать ли отсюда. Ох, как трудно мне, старой, ходить туда!.. Вот если бы из ключа текла не вода, а брага, тогда бы было чудесно!
Долго старуха жаловалась на свою тяжкую жизнь, а старик молчал, будто и не слушал.
— Появилась у меня вода, больше и браги варить приходится, — продолжала причитать старуха. — Люди-то просят, а на всех не хватает. А чем больше браги, тем чаще на базар хожу. Все ноги отмотала. Знала бы, что буду так мучиться, и не мечтала оы о роднике близ хижины.
— Постой, старуха, — прервал ее старик и неторопясь вытащил из кармана пакетик. — Вот возьми. Тут порошок. Стоит высыпать его в родник, и начнет из скалы течь не вода, а брага.
Взяла старуха пакетик и скорей побежала к роднику. Высыпала порошок в воду, и сразу же запахло брагой. Попробовала — и на вкус брага. Вернулась старуха в хижину, а старик уже исчез.
С той поры брага старухи прославилась на всю округу. Все прохожие останавливались под тенью бука. Жизнь старухи с каждым днем становилась все лучше и лучше. Вместо камышовой хижины она построила каменный дом, наняла слуг и уже не ходила по-прежнему на базар за двадцать ли — слуги закупали для нее все необходимое.
Быть бы ей довольной, но случилось наоборот. Загрустила старуха. И брага хорошая, и выручка большая, и трудов на приготовление браги никаких, но по-прежнему браги не хватает. Слишком много желающих.
 — «Хорошо было бы, — мечтала старуха, — если бы около моего дома было два таких родника. У меня стало бы больше денег, я построила бы не такой маленький, а большой дом, купила бы землю, наняла бы управляющего. Вот тогда бы была у меня жизнь счастливая, зажила бы я без забот».
Прошел год. Как-то раз в полдень, в самую жару, спустился с горы старик. Старуха сразу же признала в нем своего благодетеля. Она пригласила его в дом, предложила сесть, велела слуге принести большую чашу родниковой браги и подать большую пиалу мяса.
— Ну, как у тебя дела? — спросил старик. — Теперь, должно быть, хорошо?
— Какое там хорошо? Одни хлопоты да суета! Браги на всех не хватает. Раньше разве было столько беспокойства? Уж лучше бы вода в роднике не превращалась в брагу!Старик ничего не ответил, а старуха продолжала причитать:
— Я спасла тебе жизнь. Если ты действительно помнишь это, то должен сделать мне еще один родник с брагой.
Старик встал, взял чашу с недопитой брагой и вышел из дома. Старуха последовала за ним. Старик подошел к скале и выплеснул в родник оставшуюся в чаше брагу. Потом повернулся и молча ушел. Старуха хотела было остановить его и спросить, зачем он это сделал, но его уже не было. Подошла она к роднику, посмотрела, а из родника-то бежит не брага,а простая вода. 
И сейчас у дороги на границе провинций Сычуань и Юньнань течет из скалы холодная, свежая, родниковая вода. Путники пьют ее с удовольствием. А местные жители по-прежнему называют родник «Источником браги».
 

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
С 22 на 23 декабря - Тёмный праздник Новогодья 
Василиса Прекрасная
Русская народная сказка

В некотором царстве жил-был купец. Двенадцать лет жил он в супружестве и прижил только одну дочь, Василису Прекрасную. Когда мать скончалась, девочке было восемь лет. Умирая, купчиха призвала к себе дочку, вынула из-под одеяла куклу, отдала ей и сказала:
— Слушай, Василисушка! Помни и исполни последние мои слова. Я умираю и вместе с родительским благословением оставляю тебе вот эту куклу; береги ее всегда при себе и никому не показывай; а когда приключится тебе какое горе, дай ей поесть и спроси у нее совета. Покушает она и скажет тебе, чем помочь несчастью.
Затем мать поцеловала дочку и померла.
После смерти жены купец потужил, как следовало, а потом стал думать, как бы опять жениться. Он был человек хороший; за невестами дело не стало, но больше всех по нраву пришлась ему одна вдовушка. Она была уже в летах, имела своих двух дочерей, почти однолеток Василисе, — стало быть, и хозяйка, и мать опытная. Купец женился на вдовушке, но обманулся и не нашел в ней доброй матери для своей Василисы. Василиса была первая на все село красавица; мачеха и сестры завидовали ее красоте, мучили ее всевозможными работами, чтоб она от трудов похудела, а от ветру и солнца почернела; совсем житья не было!
Василиса все переносила безропотно и с каждым днем все хорошела и полнела, а между тем мачеха с дочками своими худела и дурнела от злости, несмотря на то, что они всегда сидели сложа руки, как барыни. Как же это так делалось? Василисе помогала ее куколка. Без этого где бы девочке сладить со всею работаю! Зато Василиса сама, бывало, не съест, а уж куколке оставит самый лакомый кусочек, и вечером, как все улягутся, она запрется в чуланчике, где жила, и потчевает ее, приговаривая:
— На, куколка, покушай, моего горя послушай! Живу я в доме у батюшки, не вижу себе никакой радости; злая мачеха гонит меня с белого света. Научи ты меня, как мне быть и жить и что делать?
Куколка покушает, да потом и дает ей советы и утешает в горе, а наутро всякую работу справляет за Василису; та только отдыхает в холодочке да рвет цветочки, а у нее уж и гряды выполоты, и капуста полита, и вода наношена, и печь вытоплена. Куколка еще укажет Василисе и травку от загару. Хорошо было жить ей с куколкой.
Прошло несколько лет; Василиса выросла и стала невестой. Все женихи в городе присватываются к Василисе; на мачехиных дочерей никто и не посмотрит. Мачеха злится пуще прежнего и всем женихам отвечает:
— Не выдам меньшой прежде старших!
А проводя женихов, побоями вымещает зло на Василисе.
Вот однажды купцу понадобилось уехать из дому на долгое время по торговым делам. Мачеха и перешла на житье в другой дом, а возле этого дома был дремучий лес, а в лесу на поляне стояла избушка, а в избушке жила баба-яга; никого она к себе не подпускала и ела людей, как цыплят. Перебравшись на новоселье, купчиха то и дело посылала за чем-нибудь в лес ненавистную ей Василису, но эта завсегда возвращалась домой благополучно: куколка указывала ей дорогу и не подпускала к избушке бабы-яги.
Пришла осень. Мачеха раздала всем трем девушкам вечерние работы: одну заставила кружева плести, другую чулки вязать, а Василису прясть, и всем по урокам. Погасила огонь во всем доме, оставила только одну свечку там, где работали девушки, и сама легла спать. Девушки работали. Вот нагорело на свечке; одна из мачехиных дочерей взяла щипцы, чтоб поправить светильню, да вместо того, по приказу матери, как будто нечаянно и потушила свечку.
— Что теперь нам делать? — говорили девушки. — Огня нет в целом доме, а уроки наши не кончены. Надо сбегать за огнем к бабе-яге!
— Мне от булавок светло! — сказала та, что плела кружево. — Я не пойду.
— И я не пойду, — сказала та, что вязала чулок. — Мне от спиц светло!
— Тебе за огнем идти, — закричали обе. — Ступай к бабе-яге!
И вытолкали Василису из горницы.
Василиса пошла в свой чуланчик, поставила перед куклою приготовленный ужин и сказала:
— На, куколка, покушай да моего горя послушай: меня посылают за огнем к бабе-яге; баба-яга съест меня!
Куколка поела, и глаза ее заблестели, как две свечки.
— Не бойся, Василисушка! — сказала она. — Ступай, куда посылают, только меня держи всегда при себе. При мне ничего не станется с тобой у бабы-яги.
Василиса собралась, положила куколку свою в карман и, перекрестившись, пошла в дремучий лес.
Идет она и дрожит. Вдруг скачет мимо ее всадник: сам белый, одет в белом, конь под ним белый, и сбруя на коне белая, — на дворе стало рассветать.
Идет она дальше, как скачет другой всадник: сам красный, одет в красном и на красном коне, — стало всходить солнце.
Василиса прошла всю ночь и весь день, только к следующему вечеру вышла на полянку, где стояла избушка яги-бабы; забор вокруг избы из человечьих костей, на заборе торчат черепа людские с глазами; вместо дверей у ворот — ноги человечьи, вместо запоров — руки, вместо замка — рот с острыми зубами. Василиса обомлела от ужаса и стала как вкопанная. Вдруг едет опять всадник: сам черный, одет во всем черном и на черном коне; подскакал к воротам бабы-яги и исчез, как сквозь землю провалился, — настала ночь. Но темнота продолжалась недолго: у всех черепов на заборе засветились глаза, и на всей поляне стало светло, как середи дня. Василиса дрожала со страху, но, не зная, куда бежать, оставалась на месте.
Скоро послышался в лесу страшный шум: деревья трещали, сухие листья хрустели; выехала из лесу баба-яга — в ступе едет, пестом погоняет, помелом след заметает. Подъехала к воротам, остановилась и, обнюхав вокруг себя, закричала:
— Фу, фу! Русским духом пахнет! Кто здесь?
Василиса подошла к старухе со страхом и, низко поклонясь, сказала:
— Это я, бабушка! Мачехины дочери прислали меня за огнем к тебе.
— Хорошо, — сказала баба-яга, — знаю я их, поживи ты наперед да поработай у меня, тогда и дам тебе огня; а коли нет, так я тебя съем!
Потом обратилась к воротам и вскрикнула:
— Эй, запоры мои крепкие, отомкнитесь; ворота мои широкие, отворитесь!
Ворота отворились, а баба-яга въехала, посвистывая, за нею вошла Василиса, а потом опять все заперлось.
Войдя в горницу, баба-яга растянулась и говорит Василисе:
— Подавай-ка сюда, что там есть в печи: я есть хочу.
Василиса зажгла лучину от тех черепов, что на заборе, и начала таскать из печки да подавать яге кушанье, а кушанья настряпано было человек на десять; из погреба принесла она квасу, меду, пива и вина. Все съела, все выпила старуха; Василисе оставила только щец немножко, краюшку хлеба да кусочек поросятины. Стала яга-баба спать ложиться и говорит:
— Когда завтра я уеду, ты смотри — двор вычисти, избу вымети, обед состряпай, белье приготовь да пойди в закром, возьми четверть пшеницы и очисть ее от чернушки. Да чтоб все было сделано, а не то — съем тебя!
После такого наказу баба-яга захрапела; а Василиса поставила старухины объедки перед куклою, залилась слезами и говорила:
— На, куколка, покушай, моего горя послушай! Тяжелую дала мне яга-баба работу и грозится съесть меня, коли всего не исполню; помоги мне!
Кукла ответила:
— Не бойся, Василиса Прекрасная! Поужинай, помолися да спать ложися; утро мудреней вечера!
Ранешенько проснулась Василиса, а баба-яга уже встала, выглянула в окно: у черепов глаза потухают; вот мелькнул белый всадник — и совсем рассвело. Баба-яга вышла на двор, свистнула — перед ней явилась ступа с пестом и помелом. Промелькнул красный всадник — взошло солнце. Баба-яга села в ступу и выехала со двора, пестом погоняет, помелом след заметает. Осталась Василиса одна, осмотрела дом бабы-яги, подивилась изобилью во всем и остановилась в раздумье: за какую работу ей прежде всего приняться. Глядит, а вся работа уже сделана; куколка выбирала из пшеницы последние зерна чернушки.
— Ах ты, избавительница моя! — сказала Василиса куколке. — Ты от беды меня спасла.
— Тебе осталось только обед состряпать, — отвечала куколка, влезая в карман Василисы. — Состряпай с богом, да и отдыхай на здоровье!
К вечеру Василиса собрала на стол и ждет бабу-ягу. Начало смеркаться, мелькнул за воротами черный всадник — и совсем стемнело; только светились глаза у черепов. Затрещали деревья, захрустели листья — едет баба-яга. Василиса встретила ее.
— Все ли сделано? — спрашивает яга.
— Изволь посмотреть сама, бабушка! — молвила Василиса.
Баба-яга все осмотрела, подосадовала, что не за что рассердиться, и сказала:
— Ну, хорошо!
Потом крикнула:
— Верные мои слуги, сердечные други, смелите мою пшеницу!
Явились три пары рук, схватили пшеницу и унесли вон из глаз. Баба-яга наелась, стала ложиться спать и опять дала приказ Василисе:
— Завтра сделай ты то же, что и нынче, да сверх того возьми из закрома мак да очисти его от земли по зернышку, вишь, кто-то по злобе земли в него намешал!
Сказала старуха, повернулась к стене и захрапела, а Василиса принялась кормить свою куколку. Куколка поела и сказала ей по-вчерашнему:
— Молись богу да ложись спать: утро вечера мудренее, все будет сделано, Василисушка!
Наутро баба-яга опять уехала в ступе со двора, а Василиса с куколкой всю работу тотчас исправили. Старуха воротилась, оглядела все и крикнула:
— Верные мои слуги, сердечные други, выжмите из маку масло!
Явились три пары рук, схватили мак и унесли из глаз. Баба-яга села обедать; она ест, а Василиса стоит молча.
— Что ж ты ничего не говоришь со мною? — сказала баба-яга. — Стоишь как немая?
— Не смела, — отвечала Василиса, — а если позволишь, то мне хотелось бы спросить тебя кой о чем.
— Спрашивай; только не всякий вопрос к добру ведет: много будешь знать, скоро состареешься!
— Я хочу спросить тебя, бабушка, только о том, что видела: когда я шла к тебе, меня обогнал всадник на белом коне, сам белый и в белой одежде: кто он такой?
— Это день мой ясный, — отвечала баба-яга.
— Потом обогнал меня другой всадник на красном коне, сам красный и весь в красном одет; это кто такой?
— Это мое солнышко красное! — отвечала баба-яга.
— А что значит черный всадник, который обогнал меня у самых твоих ворот, бабушка?
— Это ночь моя темная — всё мои слуги верные!
Василиса вспомнила о трех парах рук и молчала.
— Что ж ты еще не спрашиваешь? — молвила баба-яга.
— Будет с меня и этого; сама ж ты, бабушка, сказала, что много узнаешь — состареешься.
— Хорошо, — сказала баба-яга, — что ты спрашиваешь только о том, что видала за двором, а не во дворе! Я не люблю, чтоб у меня сор из избы выносили, и слишком любопытных ем! Теперь я тебя спрошу: как успеваешь ты исполнять работу, которую я задаю тебе?
— Мне помогает благословение моей матери, — отвечала Василиса.
— Так вот что! Убирайся же ты от меня, благословенная дочка! Не нужно мне благословенных.
Вытащила она Василису из горницы и вытолкала за ворота, сняла с забора один череп с горящими глазами и, наткнув на палку, отдала ей и сказала:
— Вот тебе огонь для мачехиных дочек, возьми его; они ведь за этим тебя сюда и прислали.
Бегом пустилась Василиса при свете черепа, который погас только с наступлением утра, и наконец к вечеру другого дня добралась до своего дома. Подходя к воротам, она хотела было бросить череп: «Верно, дома, — думает себе, — уж больше в огне не нуждаются». Но вдруг послышался глухой голос из черепа:
— Не бросай меня, неси к мачехе!
Она взглянула на дом мачехи и, не видя ни в одном окне огонька, решилась идти туда с черепом. Впервые встретили ее ласково и рассказали, что с той поры, как она ушла, у них не было в доме огня: сами высечь никак не могли, а который огонь приносили от соседей — тот погасал, как только входили с ним в горницу.
— Авось твой огонь будет держаться! — сказала мачеха.
Внесли череп в горницу; а глаза из черепа так и глядят на мачеху и ее дочерей, так и жгут! Те было прятаться, но куда ни бросятся — глаза всюду за ними так и следят; к утру совсем сожгло их в уголь; одной Василисы не тронуло.
Поутру Василиса зарыла череп в землю, заперла дом на замок, пошла в город и попросилась на житье к одной безродной старушке; живет себе и поджидает отца. Вот как-то говорит она старушке:
— Скучно мне сидеть без дела, бабушка! Сходи, купи мне льну самого лучшего; я хоть прясть буду.
Старушка купила льну хорошего; Василиса села за дело, работа так и горит у нее, и пряжа выходит ровная да тонкая, как волосок. Набралось пряжи много; пора бы и за тканье приниматься, да таких берд не найдут, чтобы годились на Василисину пряжу; никто не берется и сделать-то. Василиса стала просить свою куколку, та и говорит:
— Принеси-ка мне какое-нибудь старое бердо, да старый челнок, да лошадиной гривы; я все тебе смастерю.
Василиса добыла все, что надо, и легла спать, а кукла за ночь приготовила славный стан. К концу зимы и полотно выткано, да такое тонкое, что сквозь иглу вместо нитки продеть можно. Весною полотно выбелили, и Василиса говорит старухе:
— Продай, бабушка, это полотно, а деньги возьми себе.
Старуха взглянула на товар и ахнула:
— Нет, дитятко! Такого полотна, кроме царя, носить некому; понесу во дворец.
Пошла старуха к царским палатам да все мимо окон похаживает. Царь увидал и спросил:
— Что тебе, старушка, надобно?
— Ваше царское величество, — отвечает старуха, — я принесла диковинный товар; никому, окроме тебя, показать не хочу.
Царь приказал впустить к себе старуху и как увидел полотно — вздивовался.
— Что хочешь за него? — спросил царь.
— Ему цены нет, царь-батюшка! Я тебе в дар его принесла.
Поблагодарил царь и отпустил старуху с подарками.
Стали царю из того полотна сорочки шить; вскроили, да нигде не могли найти швеи, которая взялась бы их работать. Долго искали; наконец царь позвал старуху и сказал:
— Умела ты напрясть и соткать такое полотно, умей из него и сорочки сшить.
— Не я, государь, пряла и соткала полотно, — сказала старуха, — это работа приемыша моего — девушки.
— Ну так пусть и сошьет она!
Воротилась старушка домой и рассказала обо всем Василисе.
— Я знала, — говорит Василиса, — что эта работа моих рук не минует.
Заперлась в свою горницу, принялась за работу; шила она не покладываючи рук, и скоро дюжина сорочек была готова.
Старуха понесла к царю сорочки, а Василиса умылась, причесалась, оделась и села под окном. Сидит себе и ждет, что будет. Видит: на двор к старухе идет царский слуга; вошел в горницу и говорит:
— Царь-государь хочет видеть искусницу, что работала ему сорочки, и наградить ее из своих царских рук.
Пошла Василиса и явилась пред очи царские. Как увидел царь Василису Прекрасную, так и влюбился в нее без памяти.
— Нет, — говорит он, — красавица моя! Не расстанусь я с тобою; ты будешь моей женою.
Тут взял царь Василису за белые руки, посадил ее подле себя, а там и свадебку сыграли. Скоро воротился и отец Василисы, порадовался об ее судьбе и остался жить при дочери. Старушку Василиса взяла к себе, а куколку по конец жизни своей всегда носила в кармане.

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
25 декабря – Рождество Христово по григорианскому календарю (Католическое Рождество) 
Нерман Эйнар 
Рождественский поросёнок, который так и не стал рождественским поросёнком

До рождества оставалось две недели, и все в усадьбе были заняты приготовлениями. Нужно было столько всего успеть: срубить рождественскую елку, придумать рождественские подарки и, главное, приготовить рождественское угощение. А для этого требовалось зарезать поросенка - ведь он всегда был коронным блюдом рождественского стола.
- Ох уж это рождество, - вздохнул маленький поросенок, и невольная слеза выкатилась из его глаз. Он лежал в свинарнике, и невеселые мысли одолевали его. Он-то знал, что бывает на рождество. Когда он был еще совсем маленьким, мама все ему объяснила.
- Каждый год, - сказала она, - одного из поросят делают рождественским... Ему вставляют в рот большое красное яблоко, закладывают за уши петрушку и кладут на большое блюдо. Это, понятно, большая честь, но как ужасно, что перед этим его непременно должны заколоть.
"Жаль покидать такой замечательный свинарник ради того, чтобы доставить удовольствие всем этим людям в усадьбе", - думал поросенок. Лично у него нет совершенно никакой охоты. Нет уж, на этот раз он их всех перехитрит. Он просто-напросто убежит, выберется на дорогу и отправится бродить по белу свету. Верно уж, найдется такое местечко, где бедный маленький поросенок сможет жить в мире и покое, где нет таких людей, которые могут вдруг заколоть тебя и съесть.
Только вот как сбежать? Много раз он видел, как поднимался засов на двери, ведущей во двор. Если встать на задние ноги, приподнять засов и толкнуть дверь, тогда... Тогда он окажется на свободе!
Сказано - сделано. Он встал на задние ноги, дотянулся пятачком до засова, приподнял его, и - дверь распахнулась. Еще секунда - и поросенок выскочил во двор. Но прежде чем уйти, он решил попрощаться с друзьями на скотном дворе. Ведь этого требовала обычная вежливость, а Крошка Нюфф был хорошо воспитанным поросенком.
Начать нужно было с тетушки Розы, старой коровы. Это она давала такое густое, необыкновенно вкусное молоко. Иногда и ему перепадало немного.
- Добрый день, тетушка Роза, - прохрюкал поросенок. - Я пришел попрощаться со всеми моими друзьями. Решил отправиться бродить по свету. Завтра утром будут резать поросенка для рождественского ужина, а я слишком нежный и чувствительный, чтобы участвовать в таком деле.
- Глупости, - сказала тетушка Роза. - Не может такой маленький поросенок, как ты, бродить один по белу свету. Нет, мы придумаем что-нибудь получше. Пойдем-ка, посоветуемся с курицей, теткой Хённой. Она, верно, сидит там, на своем насесте.
И они пошли к тетке Хённе, курице.
- Мы пришли посоветоваться, - сказала тетушка Роза. - Кажется, этого маленького поросенка собираются заколоть к рождеству. А он, представь себе, сбежал, для того чтобы отправиться один-одинешенек бродить по белу свету. Но он еще слишком мал для этого. Как ты считаешь?
- Знаешь что, - сказала тетка Хённа, - почему бы тебе не посоветоваться с котом Монсом? Он наверняка придумает что-нибудь дельное. К тому же он всегда знает обо всем, что делается в усадьбе. Подождите-ка, я тоже пойду с вами, - и она слетела со своего насеста. Втроем они подошли к дому и остановились у лестницы, ведущей на чердак.
- Не знаю, как сегодня, но обычно он спит там, наверху, - сказала курица, и едва она успела произнести эти слова, как все услышали доносящееся с чердака мурлыканье...
- Му-у-у, это ты, кот Монс? - спросила тетушка Роза.
Показалась заспанная морда кота Монса.
- Что угодно господам? - потянувшись, удивленно спросил он.
- Мы пришли к тебе за советом, - сказала тетушка Роза. - Видишь ли, вот этого маленького поросенка собираются заколоть к рождеству, а он сбежал, чтобы отправиться один-одинешенек по белу свету. Только нам кажется, он еще слишком мал для этого.
- Да, уважаемые друзья, - после некоторого раздумья сказал кот Монс, - задали вы мне задачу. Но погодите, почему бы вам не поговорить с крысой Малышкой. Она-то уж даст хороший совет.
- Кажется, кто-то здесь произнес мое имя, - послышался писк, и из соломы высунулась крыса Малышка. - Стоит только заговорить о троллях, а они уже тут как тут.
Тетушка Роза спросила, не посоветует ли крыса Малышка, что им делать.
- Понимаешь, вот этого маленького поросенка собираются заколоть к рождеству, он сбежал и решил отправиться один-одинешенек по белу свету. Только мы думаем, что он еще слишком мал для этого: Ты ведь такая умная, Малышка, придумай что-нибудь.
- По-моему, - сказала Малышка, - я знаю, что делать. Вам нужно пойти к старой фру Сове. Она, как вы знаете, живет в дупле большого засохшего дерева, вот только днем она всегда спит. Зато уж она-то сумеет дать совет. Пожалуй, я тоже пойду с вами.
Она взяла свой фонарь, и все опять вышли на дорогу: поросенок, тетушка Роза, курица Хённа, кот Монс и крыса Малышка.
- Фру Сова! - закричали они, подойдя к старому засохшему дереву, где жила сова, и постучали по нему, чтобы ее разбудить.
- Что там еще? - послышался скрипучий сонный голос.
- Выгляньте, пожалуйста, фру Сова, - снова закричали они хором, - мы пришли к вам за советом. Понимаете, этого маленького поросенка собираются заколоть на рождество, а он сбежал и решил отправиться один-одинешенек по белу свету. Только мы думаем, что он еще слишком мал для этого. Фру Сова, вы такая мудрая, скажите, что нам делать?
- Что делать? - фру Сова выглянула из дупла и задумалась. - А что, если нам всем устроить забастовку? Ну, знаете, так всегда делают люди. Ты, Роза, перестанешь давать молоко, ты, курица, не будешь нести яйца, ты, кот Монс, бросишь ловить мышей, а ты, Малышка, съешь все тесто, приготовленное для рождественских пряников. Ну а я поговорю с рождественской елкой и расскажу ей о коварных замыслах людей. И когда елка узнает, что ее собираются срубить на рождество, у нее от страха осыплются все иголки. Ну а если я расскажу рождественским свечкам о том, что ожидает этого бедного поросенка, от жалости они совсем расплавятся, так что к рождеству не будет ни одной рождественской свечки. Хорошенькое рождество будет нынче в усадьбе.
Весь этот разговор слышала маленькая девочка, случайно проходившая мимо старого засохшего дерева.
"Несчастный поросенок, - подумала она. - Разве такой малыш может один-одинешенек скитаться по белу свету. Кругом столько опасностей! Надо поскорее спасать бедняжку".
И она побежала домой, чтобы рассказать папе и маме обо всем, что услышала у старого дерева. Выслушав ее рассказ, папа сказал:
- Успокойся. Маленькому поросенку ничего не грозит. Беги скорее и скажи всем, что нынче у нас не будет никакого рождественского поросенка.
Девочка обрадовалась и тотчас побежала к старому высохшему дереву. Когда она рассказала о том, что решил ее папа, надо было видеть, как все обрадовались. Поросенок просто запрыгал от счастья. Тетушка Роза восторженно замычала. Крыса Малышка весело попискивала. Курица Хённа и фру Сова улыбались друг дружке и довольно кивали головами.
- А все-таки мы здорово придумали! - сказала фру Сова. - Ведь лучше рождество без рождественского поросенка, чем совсем никакого рождества.
 

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

С наступающим Новым годом!

Колосовская Дарьяна (Оленьак) 
http://21vu.ru/stuff/839/27469
Чёрный котёнок

 Пропажу ключей Даша обнаружила только у самой двери в квартиру, когда возвращалась с прогулки. Пришлось нажать на кнопку звонка. Мачеха открыла дверь сразу:
 - Почему звонишь? Ключи ведь есть!
 - Я их потеряла…
 - Что?! Вот иди и найди! И пока не найдёшь, домой возвращаться не смей!
 Девочка вышла из подъезда и остановилась в нерешительности. Где же она могла обронить эти злополучные ключи? Мачеха ведь вовсе не шутит. Это при папе она добрая и ласковая: «Дашенька, солнышко, девочка моя…» А когда его нет, ведёт себя, как самая настоящая ведьма: «Смотрите-ка, папе она пожалуется! И кому он поверит, как думаешь?»
 Папа в командировке, приедет только завтра, 31 декабря, и никому-никому на всём белом свете она сейчас не нужна…
 Девочке стало вдруг так горько, что в глазах защипало и слёзы покатились по щекам. Даша вспомнила сказку «Двенадцать месяцев», которую недавно читали в классе. В сказке злая мачеха отправляет падчерицу в лес за подснежниками, там происходят разные чудеса… А у Даши не подснежники, а ключи от квартиры, да и чудес в жизни не бывает!
 Девочка села на холодную скамейку и решила замёрзнуть здесь во дворе, как вдруг услышала какой-то писк, доносившийся с детской площадки. Даша вскочила со скамейки и побежала туда. В сгущавшихся сумерках она увидела под деревом коробку из-под обуви и поняла, что писк доносится из неё. Даша осторожно сняла крышку и обнаружила внутри котёнка. Маленький, с чёрной пушистой шерстью, он ползал из одного угла коробки в другой и дрожал от холода.
 - Бедняжка! Ты тоже никому не нужен? – спросила Даша. – Не бойся, малыш, я тебя не брошу.
 Девочка расстегнула куртку и, осторожно положив котёнка за пазуху, стала своим дыханием согревать малыша. Котёнок успокоился и вдруг заурчал громко-громко, совсем как швейная машинка. Даша засмеялась, и на душе у неё почему-то стало легко и радостно.
 Прижав к себе найдёныша, девочка медленно пошла к своему подъезду, точно зная, что с котёнком мачеха домой её не пустит. Что же делать, ключей ведь нет? И вот, проходя мимо качелей, Даша вдруг увидела на снегу под этими качелями свои ключи. Так вот где она их потеряла!
 - Послушай, - сказала она котёнку, - а может, ты волшебный? Это ведь ты помог мне найти ключи?
 Так это было или не так, но теперь девочка смогла потихоньку открыть дверь в квартиру и незаметно проскользнуть к себе в комнату. Мачеха громко разговаривала по телефону и ничего не услышала. Даша положила котёнка на свою кровать и на цыпочках отправилась в кухню за молоком.
Она уже налила молока в блюдце и хотела вернуться к себе, как в дверях появилась мачеха.
 - Смотрите-ка, явилась! – скорчив недовольную гримасу, сказала женщина. – А куда это ты несёшь молоко, да ещё в блюдце?
 Вдруг, словно догадавшись, она распахнула дверь в Дашину комнату и, увидев котёнка, закричала:
 - Что за дрянь ты притащила домой? На какой помойке ты нашла его? А ну быстро уноси эту гадость туда, где взяла!
 И мачеха сбросила котёнка на пол.
 - Нет! – неожиданно для себя крикнула Даша. – Это не гадость! Папа разрешит оставить котёнка, я знаю!
 - Что? Ну, уж нет! Хватит того, что я тебя тут терплю, негодная девчонка!
 Схватив Дашу за плечи, мачеха стала трясти её так, что девочке показалось, что у неё оторвётся голова. Даша от страха зажмурилась, и вдруг услышала откуда-то сзади грозный рык. Девочка открыла глаза и обернулась: за её спиной, оскалив зубы и царапая когтями огромной лапы пол, стоял …лев. Могучий, с пушистой гривой, он был необычного чёрного окраса и возвышался над Дашей, как чёрная глыба. Даша перевела взгляд на мачеху. Та, дрожа от страха, прижалась к стене и не могла промолвить ни слова…
 Сколько это длилось, Даша не могла вспомнить потом, как ни пыталась. Она пришла в себя на руках у папы и расплакалась:
 - Папочка! Ты приехал!..
 - Всё хорошо, доченька! Всё хорошо…
И Даша, всхлипывая и утирая слёзы, рассказала ему всё-всё: и про мачеху, и про свои обиды, и про ключи, и про котёнка. Папа вышел ненадолго из комнаты, что-то сказал мачехе, вернулся и присел рядом с Дашей:
 - Прости меня, пожалуйста… Если бы я знал раньше…
 За дверью Дашиной комнаты слышались какое-то время и недовольный голос мачехи, и топот её ног, и громкий стук дверей шкафа. Потом хлопнула входная дверь, и наступила тишина.
 Папа с дочкой, обнявшись, сидели на кровати. Чёрный маленький котёнок сладко спал у девочки на коленях. Папа не поверил почему-то в историю со львом: он сказал, что Даше это привиделось, когда она потеряла сознание. А Даша гладила котёнка и думала: « Ты моё Новогоднее чудо, моя счастливая находка! Я назову тебя Феликсом, потому что Феликс – значит «счастливый»! Теперь у нас всё будет хорошо…»
 И, уже засыпая, девочка повернула голову, посмотрела на пол и улыбнулась: в неярком свете торшера на паркете белели четыре глубокие царапины...
 

[Chanda 14]

Сказочка собственного сочинения:

Всю ночь шёл ливень. Гремел гром, сверкали молнии, струи дождя били по крышам. Утреннее солнце отразилось в каждой капельке, висевшей на поникших травинках и листьях деревьев. Мокрые цветы начали разворачивать свои лепестки.
 - Уй-и-и-и-и!!!!
Оглушительный визг вмиг разрушил сверкающее великолепие летнего утра. Маленький поросёнок, кубарем скатившись с крылечка, с разбегу плюхнулся в самую большую лужу и забарахтался в ней, блаженно повизгивая.
 - Ты чего визжишь? - спросил его котёнок, выйдя из своего дома. - И зачем валяешься в луже?
 - Привет, котёнок! Прыгай скорее сюда, тут так здорово! - ответил поросёнок, не прерывая своего занятия.
 - Правда? Подожди, я сейчас спущусь. - и котёнок весело заскакал вниз по ступенькам.
 - Стой! Куда пошёл? А ну назад сейчас же! - На крылечко вышла кошка-мама. - Не играй с поросёнком, он же грязнуля! И не подходи к луже, запачкаешься! Умойся немедленно!
Котёнок подошёл к маме, сел рядом и стал аккуратно вылизывать свои белые лапки.
 - Поросёнок — грязнуля! Поросёнок — грязнуля! - запищали цыплята, обходя лужу подальше. - Не будем с ним водиться!
 - И не надо! - отвечал поросёнок, переворачиваясь на другой бок. - Раз вы ничего не понимаете в жизни.
Солнце поднялось выше и стало заметно жарче. Мелкая лужа начала пересыхать. Поросёнок перебрался в другую, побольше и ближе к огороду. Взбаламутив её как следует, он улёгся в грязь. Мимо него, спеша за мамой-уткой, шли утята.
 - Спорим, я глубже нырну? - хвастался один, самый пушистый.
 - Подумаешь! А я под водой дольше просижу! - возразили сразу двое.
 - Эй, утята, ныряйте сюда! - позвал их поросёнок. - Здесь глубоко, вам хватит!
 - Да ну, ты тут всё замутил. - разочарованно протянули утята, глянув в лужу. - Развёл грязь, мы потом не отмоемся! Лучше на пруд пойдём.
Утята ушли. Поросёнок прикрыл глаза и задремал.
 - И не надоело тебе бездельничать? - разбудил его звонкий лай. - Пойдём со мной на огород!
 - Привет, щенок! - сонно ответил поросёнок. - А тебе мама разрешила так далеко ходить?
 - А я и не спрашивал. - Щенок задорно завилял хвостиком. - Вот поймаю в огороде зайца, тогда все увидят, что я уже вырос большой!
Поросёнку стало интересно. Он вылез из лужи и побрёл за щенком.
В огороде оказалось замечательно. Поросёнок слегка перекусил ботвой, полакомился слизняками и только было собрался подкопать репку, как его толкнули в бок:
 - Хватит есть! Смотри, там заяц! Сейчас я его как поймаю!
И щенок, не разбирая дороги, бросился, заливаясь лаем, к грядкам с капустой. Маленький зайчонок перестал жевать капустный лист и быстро поскакал прочь. Отбежав на безопасное расстояние, он оглянулся и крикнул:
 - Жадина! Сам капусту не ешь, и нам не даёшь! Не догонишь, не поймаешь!
 - Эх, убежал! - вздохнул щенок. - Теперь точно не догоню. А всё из-за тебя! Чавкаешь на весь огород, вот и спугнул дичь. Больше не буду тебя на охоту звать.
Дома поросёнок спросил у мамы:
 - Мама, а почему меня все грязнулей обзывают?
 - Потому что они все мохнатые да пернатые. - отвечала мама-свинка. - Грязь у них в шерсти или перьях засохнет, да так и останется. А мы с тобой об угол почешемся, она и отвалится. Купаться в лужах надо обязательно, это и приятно, и полезно.
Всё лето и всю осень поросёнок валялся в лужах. Но однажды утром, лужа оказалась твёрдой и холодной. Всё вокруг покрылось чем-то белым.
 - Вот и зима пришла. - сказала мама-свинка. - Скоро и Новый год.
 - А что такое Новый год? - спросил поросёнок.
 - Новый год — это когда приходит Дед Мороз, и приносит подарки.
Поросёнок поспешил во двор, поделиться этой новостью.
 - А я знаю! - важно поведал ему на это котёнок. - Дед Мороз первого января приносит подарки только тем, кто хорошо себя вёл.
 - Это как? - не понял поросёнок.
 - Кто был грязнулей и бездельником, тот подарков не получит. - Котёнок даже распушился от гордости. - А кто всегда умывался и не ленился, тому подарки обязательно будут.
 - И кто хулиганил, тот тоже не получит! - встряли утята. Они недавно совсем оперились, и ужасно важничали. - Щенок наказан, и ему подарков не будет. - насплетничали они.
 - Да-да — подтвердили цыплята. - Он у Петьки из хвоста два пера выдернул!
Поросёнок поспешил к щенку. Он постучал в окошко, и, когда тот выглянул, спросил:
 - Ты чего дома сидишь?
 - Меня наказали. - проскулил щенок. - Говорят, я цыплёнка обидел. А я просто пошутить хотел. Взял потихоньку его за хвост, а он, дурачок, стал убегать и сам себе хвост выдрал.
 - Слушай, щенок, а ты не знаешь, где Дед Мороз живёт?
 - Наверное, в лесу. Мама говорит, он из леса приходит.
Поросёнок решил сам найти Деда Мороза и выпросить у него подарок, который был приготовлен для щенка. Никому не сказав, он выбрался за забор, и пошёл через огород.
В огороде, серенький зайчик рылся в снегу и приговаривал:
 - Жадины! Всю капусту убрали, ничего мне не оставили! 
Наконец он нашёл забытую кочерыжку и немедленно захрустел.
 - Привет, зайчонок! - поздоровался с ним поросёнок. - До леса далеко?
 - А зачем тебе в лес? - спросил зайчонок, пряча кочерыжку между лапками.
 - Хочу Деда Мороза найти.
 - Ты что? - от страха зайчик даже жевать перестал. - Там же волки! И лиса! Тебя съедят, а ты и не заметишь.
 - А я не боюсь. Ты мне только скажи, куда идти.
 - А я не знаю.
 - А говорил: «лиса», «волки»!
 - Так лиса оттуда приходит к нам, в кустики. А волка я никогда не видел, но мама говорит, что нет зверя страшнее.
 - А где твои кустики?
 - За огородом будет поле, за полем кустики, потом ещё одно поле, большое, я через него не ходил, с той стороны лиса приходит.
Поросёнок поблагодарил зайца, и пошёл через поле. Потом он обошёл заросший кустами неглубокий овраг и отважно двинулся в неизведанные просторы, мечтая о том, как встретит Деда Мороза.
Идти оказалось далеко. Поросёнок никогда в жизни не видел такого огромного пространства. Вдалеке, на белом снегу показалось что-то рыжее. Какой-то зверь, немножко похожий на маму щенка, только поменьше ростом и гораздо пушистее, двигался навстречу. Поросёнок припомнил, как учила его мама-свинка, и крикнул:
 - Здравствуйте! Скажите пожалуйста, до леса далеко?
 - Здравствуй, поросёночек! - откликнулся неведомый зверь. - А почему ты, такой маленький, гуляешь один?
 - Я не маленький, я уже почти подсвинок! - ответил поросёнок. - А вы кто?
 - Лисица. А если тебе нужно в лес, иди по моим следам. А зачем тебе в лес? И тебя искать не будут?
 - Я, тётенька лисица, хочу Деда Мороза найти. Он для щенка подарок приготовил, пусть мне его отдаст.
 - Так щенок за тобой придёт?
 - Нет, его мама из дома не пускает.
 - Мама, говоришь? Ну, тогда я побежала.
 - Спасибо! - крикнул ей вслед поросёнок и побрёл по следам. Наконец он дошёл до леса. Столько деревьев поросёнок увидел впервые. Как же среди них найти Деда Мороза? Лисий след он давно потерял, и теперь продвигался наугад. Наконец он устал, и прилёг в снег под ёлкой.
 - Чужой в лесу! - раздался сверху громкий крик. Голос был похож на голос мамы котёнка, когда она ругалась с мамой щенка.  - Чужой пожаловал!
С ветки на землю слетела нарядная птица. Она топорщила на лбу пёстрые пёрышки а таких голубых полосок на крыльях, поросёнок не видел даже у цыплячьего папы.
 - Ча-ча-ча! Где чужой? - к ней присоединилась сорока. - Да это просто поросёнок! Зачем ты здесь, в лесу?
 - Я Деда Мороза ищу, он где-то здесь живёт. Вы не знаете, куда мне идти?
 - Нет, не знаю. А ты, сойка? Тоже нет?
 - А он здесь не живёт, он сюда только приходит откуда-то с севера. - начала рассказывать сойка. - Птицы-зимники — свиристели, пуночки, чечётки всякие, говорят, что живёт он на Северном полюсе. Это очень далеко.
 - А как туда дойти? - приуныл поросёнок.
 - Ты не дойдёшь — очень уж далеко. За нашим лесом будут поля, за ними — опять лес, потом река, потом лес до того дремучий, что даже называется «тайга». Потом опять будет река, очень широкая, за ней болото, потом тундра. За тундрой море и Северный полюс. Там зимой все звери и птицы белые — и куропатки, и совы, и медведи, а лиса настолько белая, что даже называется по-другому. Дед Мороз оттуда приходит. - сказала сойка и улетела.
 - Значит, я зря сюда пришёл. - расстроился поросёнок. - А как мне теперь из леса выбраться?
 - Иди назад по своим следам! - крикнула сорока и улетела вслед за сойкой. Поросёнок вздохнул, повернулся и принялся отыскивать свой след. Уткнув в снег пятачок, он двинулся в обратный путь.
Он очень старался не потерять следы, и потому совсем не смотрел вперёд. Не заметив, поросёнок наткнулся на кого-то большого.
 - Уй-и-и-и-и!!!! - завизжал он от неожиданности.
 - Ты кто? - спросило его незнакомое существо с мохнатыми ушами, в бурой щетине с полосками на спине и таким же, как у поросёнка пятачком. - И чего тут развизжался?
 - Я поросёнок, то есть, уже почти подсвинок. - ответил поросёнок. - Я Деда Мороза искал.
 - А я тоже подсвинок, только кабанчик. А зачем тебе Дед Мороз?
 - Понимаешь, кабанчик, скоро Новый год, а  Дед Мороз приносит подарки только тем, кто всё время умывается и не валяется в лужах. И щенку не принесёт, потому, что щенок набезобразничал. А подарок, наверное, уже был готов. Вот я и подумал: раз щенок не заслужил, то, может быть, мне можно взять его себе?
 - Ну, подсвинок, ты опоздал. Новый год уже был и Дед Мороз уже приходил. Попробуй, каких вкусных желудей он нам принёс!
 - Нет, кабанчик, ты ошибаешься. Новый год по календарю первого января бывает.
 - Это у вас по календарю, а у нас, в лесу, Новый год бывает когда день начинает прибывать, мне маманя так говорила.
 - А ну домой! - раздался грозный голос и из кустов возникла большая бурая свинья с огромными, как показалось поросёнку, клыками. - Вот услышат тебя волки!
 - Сейчас, маманя! - откликнулся кабанчик. - Только подсвинка провожу!
 - Никаких «сейчас»! Пусть его заяц проводит. А ты иди немедленно домой!
 - Это твоя мама? - спросил поросёнок. - Какие у неё большие зубы!
 - Это что! Ты ещё моего батю не видел! - сказал кабанчик. - Ну, подсвинок, пока! Будь здоров!
Кабаны повернулись и удалились в чащу. Поросёнок проводил их взглядом, и вдруг увидел в снегу чёрные глаза. Белые, длинные уши забавно шевельнулись.
 - Это тебя проводить что ли надо? - спросил зверёк.
 - А ты разве заяц? - удивился поросёнок. - Заяц, он ведь серый.
 - Это русак серый, а я зимой в белой шубке.
 - Зайчик, а к тебе Дед Мороз приходил?
 - Конечно! Он же ко всем приходит.
Заяц-беляк вывел поросёнка из леса. В поле следы было лучше видно, и поросёнок, уставший но счастливый, добрался домой. 
Ох, как же ругала его мама-свинка! Зато поросёнок потом рассказывал свои приключения с любопытством слушавшим его маленьким соседям. Он рассказывал то, что поведала ему сойка, про Северный полюс, про белых зверей и птиц, про тайгу и тундру.
Ночью утятам снился Дед Мороз. Он был огромным, белым лебедем. Котёнок видел во сне пушистого, белоснежного кота, с кисточками на ушах, а щенок — белого пса, с острыми ушами и хвостом колечком. Цыплятам приснился гигантский петух, с длинным-предлинным хвостом, и, конечно, белого цвета. А поросёнок видел во сне громадного, белого кабана. У него были здоровенные бивни и роскошная грива.

[Chanda 14]

7 января - Рождество Христово по юлианскому календарю (Православное Рождество)
   Александр Иванович Куприн
  Исполины

  
   Невольный стыд овладевает мною при начинании этого рассказа. Увы! В нем участвует вся рождественская бутафория: вечер сочельника, снег, веселая толпа, освещенные окна игрушечных магазинов, бедные дети, глазеющие с улицы на елки богачей, и румяный окорок, и вещий сон, и счастливое пробуждение, и добродетельный извозчик.
   Но войдите же и в мое положение, господа читатели! Как мне обойтись без этого реквизита, если моя правдивая история произошла именно как раз в ночь под рождество. Она могла бы случиться когда угодно: под пасху или в троицу, в самый будничный из будничных понедельников, но также и в годовщину памяти любимого национального героя. Это все равно. Моя беда лишь в том, что судьбе было угодно пригнать все, что я сейчас расскажу, почему-то непременно к рождеству, а не к другому сроку.
   В эту самую ночь, с 24 на 25 декабря, возвраСКАЗКА К ПРАЗДНИКУщался к себе домой с рождественской елки учитель гимназии по предмету русской грамматики и литературы господин Костыка. Был он... пьян не пьян, но грузен, удручен и раздражителен. Давали знать себя: поросенок с кашей, окорок, полендвица и колбаса с чесноком. Пиво и домашняя наливка подпирали под горло. Сердил проигрыш в преферанс: уж правда, Костыку преследовало какое-то фатальное невезение во весь вечер. А главное, было досадно то, что во время ужина, в споре о воспитании юношества, - над ним, старым педагогом, одержал верх какой-то молокосос учителишка, едва соскочивший с университетской скамьи, либералишка и верхогляд. То есть нет, верха-то он, положим, не одержал, потому что слова и убеждения Костыки основаны на незыблемых устоях учительской мудрости. Но... другие -- мальчишки и девчонки... они аплодировали, и смеялись, и блестели глазами, и дразнили Костыку: "Что, старина? Приперли вас?"
   И потому-то, с бурчащим животом, с изжогой в груди, с распухшей головой, проклял он сначала обычай устраивать елки - обычай если не языческий, то, должно быть, немецкий, а во всяком случае, святой церковью не установленный. Потом, прислонившись на минутку к фонарному столбу, помянул черным словом пиво и окорок. Затем он упрекнул мысленно хозяина сегодняшней вечеринки, добродушного учителя математики, в расточительности. "Из каких это, спрашивается, денег такие пиры закатывать? Наверно, женину ротонду заложил!" Детишек, торчавших на улице у магазинной витрины, Костыка обозвал хулиганами и воришками и вздохнул о старом, добром времени, когда розга и нравственность шли ручка об ручку. Добродетельный извозчик (который в святочных рассказах обыкновенно возвращает бедному, но честному банковскому чиновнику портфель с двумя миллионами, забытый накануне у него в санях), этот самый извозчик запросил на Пески "полтора целковеньких, потому как на резвенькой и по случаю праздничка", а когда Костыка предложил ему двугривенный, то извозчик назвал Костыку почему-то "носоклюем", а Костыка тщетно взывал к городовому о своей обиде: извозчик умчался на резвенькой, городовой тащил куда-то вдаль пьяную бабу - и тогда Костыка заодно предал анафеме и русский народ с его самобытностью, и Думу, и отруба, и волость, и всяческие свободы.
   В таком-то хмуром и придирчивом настроении он взобрался к себе домой, на пятый этаж, проклянув кстати мимоходом и городскую культуру, в лице заспанного и ворчливого швейцара. Очень долго он балансировал с зажженной лампой, вроде циркового жонглера, притворяющегося пьяным. Разбудил было жену, которая раньше его уехала с вечеринки, но та мигом выгнала его из спальни. Попробовал полюбезничать с "прислугой за все", новгородской каменной бабой Авдотьей, но получил жестокий отпор, после которого в течение семи секунд искал равновесия по всему кабинету, от двери до стены. И вот тогда-то он с великими усилиями нашарил в сенях запасную потайную бутылку пива, открыл ее, налил стакан, уселся за стол, вперил мутные глаза в огненный круг лампы и отдался скорбным, неповоротливым, вязким мыслям.
   "За что? - горько думал он. - За что, о Лапидарский, ты меня обидел перед учениками и обществом? Или ты умнее меня? Или ты думаешь, что если сорвал несколько девических улыбок - то ты и прав? Ты, может быть, думаешь, что и я сам не был глуп и молод, что и я не упивался несбыточными надеждами и дерзкими замыслами? Погляди, брат, вот они, живые-то свидетели".
   Он широко обвел рукою вокруг себя, вокруг стен, на которых висели аккуратно прибитые, - сохраненные частью по скупости, частью по механической привычке, частью для полноты обстановки, - портреты великих русских писателей, приобретенные когда-то давным-давно, в телячьи годы восторженных слов... И ему вдруг показалось, что по лицам этих исполинов, от глаз к глазам, быстро пробегают, точно летучие молнии, страшные искры насмешки и презрения.
   Костыка вздрогнул, отвернулся, протер глаза и тотчас же, для собственного успокоения, вернулся к прежней нити мыслей, на которую стал нанизывать свои жалобы, упреки и мелочные счеты. Но стакан все-таки еще дрожал в его руке.
   "Нет, Лапидарский, нет! Я, братец, погляжу на тебя лет через пять - десять, когда ты поймешь, что это такое за шуточка бедность, зависимость и власть... когда ты узнаешь, что стоит семья, а с ней болезни, родины, крестины, сапожишки, юбчонки... Ты вот кричишь теперь: Маркс, Ницше, свобода, народ, пролетариат, великие заветы... Погоди, милый! Запое-ешь! Будешь, как и я. Скажут тебе: лепи единицы - будешь лепить. Пусть стреляются, травятся и выскакивают из окон. Идиоты. Скажут тебе: будь любвеобилен - будешь; скажут: маршируй - будешь. Вот и все. И будешь сыт, и пригрет, и начальству приятен. И будешь, как и я, скучать по праздникам о том, что некого изловить в ошибке, некому поставить "един", некого выключить с волчьим паспортом".
   И опять он невольно обернулся к стенам, на которых симметрично висели фотографии человеческих лиц - гневных, презрительных, божественно-ясных, прекрасно-мудрых, страдальческих, измученных, гордых и безумных. - Смеетесь? - закричал вдруг Костыка и ударил кулаком по столу. - Так? Хорошо же! Так вот, я заявляю вам, что все вы - дилетанты, самоучки и безграмотны. Это я говорю вам - профессионал и авторитет! Я, я, я, который сейчас произведу вам экзамен. Будь вы хоть распрогений, но если ваша жизнь, ваши нравы, мысли и слова преступны, безнравственны и противозаконны - то единица, волчий паспорт и - вон из гимназии на все четыре стороны. Пускай потом родители плачут.
   Вот вы, молодой человек! Хорошего роду. Получили приличное образование. К стихам имели способность. К чему вы ее употребили? Что писали? "Гавриилиаду"? Оду к какой-то там свободе или вольности? Ставлю нуль с двумя минусами. Ну, хорошо. Исправились... Так и быть - тройка. Стали на хорошую дорогу. Нет, извольте: камер-юнкерский мундир вам показался смешным. Ведь нищим были, подумайте-ка. Еще нуль. Стишки писали острые против вельмож? Нуль с двумя. А дуэль? А злоба? За нехристианские чувства - единица.
   А вы, господин офицер? Могли бы служить, дослужились бы до дивизионного командира, а почем знать, может быть, и выше. Кто вам мешал развивать свой гений? Ну... там оду на случай иллюминации, экспромт по случаю полкового праздника?.. А вы предпочли ссылку, опалу. И опять-таки умерли позорно. Верно кто-то сказал: собаке - собачья смерть. Итак: талант - три с минусом, поведение - нуль, внимание - нуль, нравственность - единица, закон божий - нуль.
   Вы, господин Гоголь. Пожалуйте сюда. За малорусские тенденции - нуль с минусом. За осмеяние предержащих властей - нуль, за один известный поступок против нравственности - нуль. За то, что жидов ругали, - четыре. За покаяние перед кончиной - пять.
   Так он злорадно и властно экзаменовал одного за другим безмолвных исполинов, но уже чувствовал, как в его душу закрадывался холодный, смертельный страх. Он похвалил Тургенева за внешнее благообразие и хороший стиль, но упрекнул его любовью к иноземке. Пожалел об инженерной карьере Достоевского, но одобрил за полячишек. "Да и православие ваше было какое-то сектантское, - заметил Костыка. - Не то хлыстовщина, не то штунда".
   Но вдруг его глаза столкнулись с гневными, расширенными, выпуклыми, почти бесцветными от боли глазами, - глазами человека, который, высоко подняв величественную бородатую голову, пристально глядел на Костыку. Сползший плед покрывал его плечи.
   - Ваше превосходительство... - залепетал Костыка и весь холодно и мокро задрожал.
   И раздался хриплый, грубоватый голос, который произнес медленно и угрюмо:
   - Раб, предатель и...
   И затем пылающие уста Щедрина произнесли еще одно страшное, скверное слово, которое великий человек если и произносит, то только в секунды величайшего отвращения. И это слово ударило Костыку в лицо, ослепило ему глаза, озвездило его зрачки молниями...
   ...Он проснулся, потому что, задремавши над стаканом, клюнул носом о стакан и ушиб себе переносицу. "Слава богу, сон! - подумал он радостно. - Слава богу! А-а! Так-то вы, господин губернатор? Хорошо же-с. Свидетелей, благодаря бога, нет..."
   И с ядовитой усмешкой дрожащими руками он отцепил от гвоздя портрет Салтыкова, отнес его в самый укромный уголок своей квартиры и повесил там великого сатирика на веки вечные, к общему смеху и поруганию.
  
   <1907> 

Изменено 7 января 2020 пользователем Chanda

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ

С наступающим старым Новым годом!

Марианна Французова

https://www.mk.ru/blogs/posts/skazka-pod-staryiy-novyiy-god.html

Сказка под Старый Новый год

 

 Мама убегая в магазин, воскликнула:

- Носки забастовку, что ли, объявили? Я всю коробку перевернула, и ни одного парного носка! – и вздохнув, добавила, - Придется мне идти в разных носках, хорошо не видно под джинсами. Маруся, оторвись от компьютера, будь другом, собери непарные носки в мешок. Говорят, что итальянцы в новый год старую мебель выбрасывают, а мы с тобой непарные носки выбросим.

   Маруся пересчитала носки - в коробке их оказалось почти сто. Собачка Лизика, не веря своему счастью, активно растаскивала носки по квартире, усложняя пересчет. Маруся поняла одно - 50 пар - это 100 носков, но 100 носков -это еще не 50 пар, и поставила мешок с разными носками к выходу.

   Новогодней ночью, когда за окном вальсировали снежинки, а елочка устала всем подмигивать, когда гости ушли, съев Оливье и торт Наполеон, Маруся пошла спать и ей приснился сон:

...Вначале из-за занавески показались два глазика на рожках, и выползло существо похожее на улитку, оно поползло по комнате, и она узнала по расцветке свой когда-то очень любимый носок  в бантиках. Появились другие носки, они передвигались пяточками вперед очень - очень быстро, а глазки на рожках любопытно шевелились. Вскоре они заполнили всю комнату, как осенние листья - ни один носок не повторял другого – ведь это были непарные носки. Они окружили ее кровать, и Маруся села удивленно, открыв рот.

- Что вам от меня надо? - прошептала она

Вперед выполз высокий теплый носок в оранжевую и черную полоску, который ей мама купила прошлой холодной зимой, и дерзко заговорил басом

- Сегодня Новогодняя ночь, и, мы, носки, можем ожить и сказать все, что мы думаем .

Но  все носки вдруг загалдели, как стая птиц, выкрикивая

- Нет, я скажу , нет, я скажу!

И вперед вылез капроновый носок, что привело Термоносок в ярость.

- Умеешь ли ты уничтожать холод в ногах, так же быстро, как я? Не зря меня зовут Терминатор! – закричал он .

- Не умею, - сказал, вздохнув, прозрачный носочек, - я просто делаю ноги красивыми.

- Тогда и не суйся со своим мнением, – рыкнул Терминатор, и капроновый носок уполз назад.

- Дорогой, ты слишком груб, можно я скажу ? – сказал приятным женским  голосом белый носок.

- Хорошо, давай ты, – согласно пробасил тот, и белый носок заговорил

- Вы, люди, думаете, что мы - носки - одинаковые , как вы ошибаетесь – мы разные! Мы наделены разным интеллектом - шерстяным, хлопковым или синтетическим. Мы – разные, как люди – кто -то в “Поле чудес” легкое  слово отгадать не может, а кто-то в “Клубе знатоков” все отгадывает.

   Раньше вы нас ценили, стирали руками, вешали на батарею, или на веревку, прикрепляя бережно прищепкой, чтобы не дай Бог, нас не унес ветер,– нас у вас было мало и вы нас ценили, не выбрасывали. Когда появлялись дырка на пятке - нас штопали  с любовью, а сейчас вы покупаете нас много и совсем не цените и стираете вместе с другой одеждой. А ведь у нас самая сложная работа - у носков, мы реально весь день на ногах! Шапка - на голове катается , рубашка на теле сидит, брюки на ремне висят, и только мы –настоящие труженики. Так еще некоторые люди нас  на ночь не снимают - не дают нам отдохнуть. Разве можно нас стирать вместе со всеми этими лентяями?

   И сколько нас  становится непарными после стирки в стиральной машине – не сосчитать: оказавшись в центрифуге, мы попадаем под действие законов квантовой физики, когда “пространство и время” превращается в единое целое, и мы телепортируемся в разные дома по всему миру, создавая еще большую неразбериху с носками.

Пылесосы-дурманы нас засасывают, игрушечные машины нас переезжают, собаки нас грызут – мы гибнем каждый день.

Вы, женщины, как грибники – ходите по квартире, как по лесу и ищите носки мужа и детей, которые те разбрасывают, делая нас несчастными. Мы в почете только у холостяков - то на мониторе висим, то на зеркале, чтобы утром не было проблем нас найти.

   Наша история, как история  человечества - вязанные носки вытеснили портянки, а трикотажные вытеснили вязанные. Были войны – белые носки против черных, красные против белых, так довоевались, что чуть весь носочный мир не уничтожили А Новый год и Рождество –это же страшное испытание, мы ненавидим запах шоколада, но в нас набивают конфеты в разных странах 

   В паре, связанные ниточкой, мы бываем совсем мало – на фабрике и в магазине, когда же на ногах, мы далеко целый день друг от друга – один в левом, другой в правом ботинке, - работа у нас такая , и только ночью мы вместе, если судьба нас не раскидает, или не закружит центрифуга жизни в смертельном танце. У нас практически нет надежды на счастье - счастье непарного носка.  А так хочется найти свою вторую половину, пусть внешне  непохожую, чтобы  шептать на ушко: "Я люблю тебя!" и слышать в ответ: "Я жить без тебя не могу!"

   Люди! Ищите, не выбрасывайте нас, ведь есть шанс, что мы найдем себе все таки пару. Соединяйте нас с нашими половинками или примите нас такими – странными, и носите нас разными. Нас по всему миру – миллиарды потерявших себя, никому ненужных, забытых.

   Проснулась Маруся новогодним утром и принесла обратно домой целый мешок непарных носков, которые мама перед Новым годом за порог выставила!

 

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
16 января - Всемирный день The Beatles 
 Джон Леннон 

 Великолепная Пятерка 
 В Горемычном Аббатстве 

 Настало время для приключений Великолепной Пятерки, описанной Энигом Блайтером. Ведь их было пятеро, не правда ли - Том, Стэн, Дэйв, Найджел, Бернис, Артур, Гарри, Уи Джоки, Матумбо и Крейг? 
 Последние 17 лет великоляпная пятюка храбро пускалась во всевоснежные адвентюры на необучаемых островах и в таинственных данилах. При этом их всегда сопровождал серный пес по кличке Крэгсмор. Был у них и знаменитый Дядюшка Филпол со своими знаменитыми седыми кудряшками, обветренным красноморщинистым лицом, в знаменитых рыбацких сапогах и потряпанном свитере, живший в своем маленьком домике-гомике. 
 Колеса поезда стучали: "Градди-под, градди-под, мы отправились в поход", потому что так оно и было. Прибыв, куда следует, наши герои тотчас же приметили таинственного незнакомца, чей вид не предвизжал ничего хорошего! 
 "Ой, что это?" - неожиданно взвизгнул он у них за спиной. 
 "Мы - Великолепная Питерка Эврика Блантера", - отвечают Том, Стэн, Дэйв, Найджел, Бернис, Артур, Гарри, Уи Джоки, Матумбо и Крейг?, потому что так оно и было. 
 "Не дерзайте ходить в Горемычное Аббатство, что на Таинственном Холме". 
 Этой же ночью, при свете верного пса Крэгсмора, Крейга? И Мутумбу уговорили взять на себя дрязгную ражоту. Вскоре они добрались до Горемычного Авватства и нос к носу столкнулись со старым калекою, который оказался давешним незнакомцем. 
 "По газонам ходить воспрещается", - грозно объявил он с высоты своейной шляпы. Матумбо наскочил и, использовав свой коронный приемник, одолел старого хрена. Крейг быстро связал каляку по ножкам и ложкам. 
 "Скажи нам, в чем тайна Горемучного Обсратства?" - спросил 
 Крейг? 
 "Можете бить меня, но вы никогда не узнаете этой тайны", - ответил тот сквозь свою зеленую шляпу. 
 "Все, что ты говоришь, может быть использовано в суде против тебя", - сказал Гарри. Так оно и вышло
 

[Chanda 14]

Почему Кошка не дружит со своим двоюродным братом
Бирманская народная сказка

В давние-давние времена, когда всё было не так, как теперь, Тигр тоже был другой. Сильным он был и тогда — да ещё каким сильным! Но вот ума, ловкости у него и в помине не было. Ведь у сильных иногда так случается: весь мозг в костях, а в голове не хватает.
Все джунгли потешались над бедным Тигром, а Буйвол, встречая его, всегда говорил своей Буйволице:
— Глянь-ка, Тигр! Он ещё не умер, оказывается.
— Чем же он питается? — удивлялась Буйволица.
— Пасётся, наверно, — отвечал Буйвол. — Мы ведь едим траву, а он что — хуже нас?
И Тигр терпел эти оскорбления, так как знал, что стоит ему погнаться за обидчиками, он обязательно стукнется лбом о пень, провалится в болото, зацепится за что-нибудь хвостом и обезьяны со смеху начнут падать с деревьев.
Тигр был очень несчастен. Но вот однажды на водопое он встретил Крокодила, и тот дал ему полезный совет:
— Пошёл бы ты к Кошке и попросился к ней в ученики.
Говорят, она очень мудрая. Тебе она не откажет, ведь ты ей брат.
— Угу, — сказал Тигр. — Двоюродный. Кошка внимательно выслушала двоюродного Тигра, проэкзаменовала его и сказала такие слова:
— Сильный ты, братец, но есть у тебя одна слабость: разум слабоват. Однако ты не безнадёжный дурак — ведь у тебя хватило ума обратиться ко мне за помощью.
И Тигр на три года поступил в ученики к своей двоюродной сестре. Он делал всё, что издавна положено ученику: бегал по всем кошачьим делам, мёл полы, готовил обед и, когда требовалось, чесал учительнице за ухом.
А Кошка брала его с собой на охоту и на каждом шагу воспитывала.
Когда они выходили из дому, она, например, говорила:
— Не забудь спрятать когти. Во-первых, они могут затупиться, а во-вторых, ты не пёс какой-нибудь, чтобы идти и греметь когтями.
Когда они входили в лес, Кошка опять давала полезный совет:
— Почаще облизывай свой нос, чтобы он был холодный и чистый. Учти, что холодный нос легче ловит запах добычи.
И даже дома, за обедом, она не забывала дать Тигру какое-нибудь важное наставление, вроде такого вот:
— Когда ешь или пьёшь, прижимай уши, чтобы слышать, не подкрадывается ли сзади враг.
И не хлебай, не чавкай, пожалуйста. Лакай языком не спеша, но быстро.
Тигр был очень прилежным учеником. Он ловил каждое слово, выполнял все предписания и вскоре сделал большие успехи. Да, Тигр настолько преуспел во всех науках, что Кошка даже забеспокоилась:
«Что же это получается? Тигр сильнее меня, больше меня. А если он ещё переймёт все мои хитрости, всю ловкость, что ж тогда мне останется? Второе место?.. »
Но Кошка спохватилась слишком поздно. Три года тигриного ученичества истекли, и он стал вполне достойным соперником Кошки. Что могла она сделать? Отнять у Тигра знания, которые сама вложила в его голову, невозможно. Ведь голова — это такая копилка, в которую можно только вкладывать, а вынимать нельзя.
Но Кошка и тут нашла выход. Послушайте, что она сделала.
Когда Тигр, окончив ученье, принёс почтённой наставнице прощальные дары, Кошка дала ему последний совет:
— Если хочешь доставить радость учителю, постарайся не только сравняться с ним, но и превзойти его.
Сказав эти слова, Кошка устроила Тигру последний экзамен. Она предложила ему состязание: кто быстрее заберётся на высокое дерево.
— Раз, два, три!..
Кошка стремительно вскарабкалась на самую вершину. Но Тигр — он ничуть не отстал от неё.
— Молодец! — сказала Кошка. — А теперь — кто быстрее спустится...
И она соскочила с вершины прямо на землю. Тигр, желая превзойти учительницу, бросился за ней, но...
Кошка, маленькая, лёгкая, мягко упала на все четыре лапы, а огромный Тигр как шлёпнется всей своей тяжестью!..
Когда Тигр пришёл в себя, Кошки рядом уже не было. Боясь его мести, она навсегда покинула лес и теперь живёт с людьми. Люди заботятся о ней, кормят её и поят и даже прощают ей многие её дикие и хищные повадки. Например, она до сих пор не отвыкла таскать птиц из клетки, рыбок — из пруда и сметану — из кувшина. Всё-таки она двоюродная сестра Тигра. И люди терпят всё это. Они очень благодарны Кошке за то, что Тигр, разбившись однажды при падении, больше не лазит на деревья и не может достать человека, если тот заберётся повыше.
 

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
25 января - Татьянин день
Алла Рыженко 
Сказка про принцессу Таню и садовника Яшку
https://www.stihi.ru/2012/01/26/6775

      А эта сказка случилась совсем недавно. Еще не успели клубочки волшебные назад замотаться, печки говорящие новых пирожков не успели напечь, коты ученые назад на дуб забраться не успели. Еще мед-пиво по усам не все растеклось, гости не все поразъехались. А я вам уже эту сказочку рассказываю, да чаёк вприглядку попиваю… Наливайте и вы себе, садитесь поудобнее и слушайте. Сказка-то, конечно, выдумка, да только наполовину.
        Не в неком царстве, не в тридесятом государстве, а рядышком совсем, по соседству с нами все произошло. Выгляните в окошко, может и вам будет виден сад этот. Волшебный сад, в котором и случилась сказка. Наверняка некоторые из вас улыбнулись, дескать, что ж волшебного в том старом саду, которому сто лет в обед? Да мы, ведь, сами там гуляли карапузиками такими, и не видели ничего волшебного. Может оно и так, да не так.
        Поднапрягитесь, уважаемые взрослые, вспомните ту загадочную тропинку, которая вела через кусты прямо в царство Злющей Царицы Крапивы. Вспомните Храброго Принца на белом картонном коне с волшебным деревянным мечом, который побеждал злого Горыныча Чертополохыча. Вспомните Прекрасную Принцессу Таньку, которая в благодарность за спасение, целовала своего Принца в щеку. Помните, как еще три дня горела щека, и вы ее наотрез отказывались мыть?
        Было все, было, не отказывайтесь. От детства нельзя отречься. Как нельзя отречься и от сказки чудесной, от мечты несбывшейся, от сна вещего…
        Так вот, жила-была в своем скромном, но очень счастливом королевстве, Маленькая Принцесса. Как ее звали? Да много имен у нее было – и «Радость мамина», и «Наказанье мое», и «Господибожемой», и «Танькавыходи», но чаще всего ее звали просто Таня. У нее было круглое улыбчивое лицо, две тонюсенькие белобрысые косички, руки-ноги, которые зачастую делали не то, что велела мама, а совсем наоборот, ну и все остальное, что так необходимо маленьким принцессам.
        И был у Принцессы Тани друг, такой друг, который один и на всю жизнь. Он жил совсем рядом, за ручьем. В одной очень приличной семье, которая ухаживала за Старым садом. Словом, он был сыном садовника, как и положено в сказках. Звали мальчишку Яшка-барашка. Почему «барашка»? Да просто он был очень упрямый мальчик. Уж если что задумает, обязательно своего добьется! Да и волосы у него вились и золотились, словно шерстка у барашка. Хороший был мальчик! И дружили они с Танькой уже лет сто, с самого рождения! Думаете, что так не бывает? Еще как бывает! Их мамы родили в один день, минутка в минутку! И пока мамы отдыхали после родов, Танька и Яшка лежали рядом на столе и разглядывали друг друга.
- Тебя как зовут? – Мысленно спросил Яшка. - Я пока не знаю, но, наверное, Таня. – Так же мысленно ответила принцесса.- А тебя?
- А я точно буду Яша. Я так решил. И мы с тобой будем дружить всю жизнь.
- Обязательно будем!
        Вы, наверное, забыли и то, что все дети могут разговаривать мысленно? Да, с возрастом это у многих проходит. Иногда только вспоминается забытое умение, изредка…
        А вот Таня и Яша и не собирались забывать такое удобное и полезное умение. Не надо было кричать на весь двор: «Танька, выходи!», как это делали другие. Надо было просто подойти к ее окну и мысленно позвать. И тут же в окошке появлялись веселые косички и курносый нос, приплюснутый к стеклу.
- Танька, оторви нос от стекла, а то на всю жизнь такой курносой останешься, вода во время дождя будет внутрь попадать! – Ворчал Яшка. – Пошли уже, устал тебя ждать, собираешься, как засватанная!
        Что такое «засватанная», Яшка пока не знал, слышал, как взрослые говорят, вот и повторял за ними. А Танька улыбалась и сразу вся Яшкина сердитость как утренним дождичком смывалась. Некогда было сердиться, надо было делами заниматься! Знаете, сколько у них дел было? Миллион миллионов! Вообще, у принцесс всегда много дел, если вы не знаете. И во дворе подмести, и на качелях покачаться, и радугу после дождя просушить, и колокольчикам новые «динь-динь» приделать, и по лужам побегать босиком, и, конечно же, зайчиков солнечных с ладошки покормить леденцами.
        И Яшка во всех ее делах помогал самоотверженно, не зная ни усталости, ни отдыха. Ну и Танька ему тоже помогала. У сына садовника была своя обязанность, по утрам умывать росой розы и рассказывать им сказки с хорошим концом. Ведь от таких сказок розы расцветают особенной красотой. Ну а в свободное время детишки забирались на старый чердак и мечтали о том, как они станут взрослыми, как будут путешествовать по миру, и никогда-никогда не расстанутся.
        Вот так жили, не тужили они долго-долго, не зная ни печалей, ни горестей. Не ссорились, не расставались. И сами не заметили, как подросли. Стала Таня красавицей писаной. Настоящей Принцессой! И Яша вырос, возмужал. Только взгляд все тот же остался, упрямый.
        Но однажды приехал к ним в гости соседский король с сыном королевичем. Просто так приехали, нанесли визит вежливости. Встречали их на высшем уровне, всяческие вкусные яства приготовлены были по такому случаю. Самые красивые цветы были перенесены из сада во дворец. Самых звонких птиц позвали, чтобы усладить слух дорогих гостей.
        Танька сначала скучала, ерзала на маленьком троне. То ей жали новые туфельки, то кусался кружевной воротник, то вдруг вспомнила, что не успела дорассказать  сказку маленькой чахлой розочке. Ну как тут будешь сидеть спокойно. Соседский королевич поначалу не обращал внимания на принцессу Таню. Он лопал в свое удовольствие вкусные сладости, запивая их свежим соком. Но было в его поведении что-то такое, что привлекло внимание Тани. То ли манеры его, королевские, то ли осанка горделивая, то ли волосы, черные, как ночь безлунная, то ли взгляд – глубокий, да насмешливый чуточку. Посмотрел он на Таню, а у нее внутри, словно воронка образовалась, которая стала Таню туда засасывать, затягивать…
        Погостили соседи, пообедали, полюбовались прекрасными розами, послушали волшебные трели, да собрались в дорогу. И все бы ничего, да Король соседский пошутил, садясь в карету: «Ну, ждите сватов!» И уехали, словно и не было их. А Таня засмурнела, заскучала, сама не понимая почему.
        И с каждым днем становилась она печальнее и печальнее. Уж что только ни делал Яшка, чтобы развеселить свою подружку! Но, увы, все напрасно. Сидит она у окна, да на дорогу посматривает. А чего ждет? Да вы уж, поди, сами догадались. Но не едут сваты, не торопятся Таньку сватать. Кто ж их знает почему, может, уже другую невесту присмотрели для черноглазого королевича.
        Догадался и Яшка, не дурак же он был. Понял, что мучает Таню, но решил прямо ее спросить, чтобы сама она сказала.
- Что я могу тебе ответить, Яшка-барашка, когда и сама не могу ничего понять. Вот все вроде хорошо, ничего не болит, а в душе такое происходит, что страшно. Не надо было мне заглядывать в глаза его черные. Я теперь везде их вижу, везде слышу насмешливый голос его. Яшка, тебе не понять, ты не любил никогда!  - Воскликнула принцесса и из глаз ее покатились хрустальные бусинки, как и полагается в сказках.
        Ничего не ответил Яшка. Развернулся, да пошел прочь из дворца. Прямо по дороге, ведущей в Соседнее Королевство. Но то ли он от задумчивости с пути сбился, то ли его специально нечистая сила закрутила-запутала, и вместо правильного пути по окружной тропинке отправила. И вот перед ним предстала стена вся сплошь из зарослей крапивы. Да не простой крапивы, каждый стебель был толщиной с дерево, а росли они так густо, что ни конному, ни пешему не протиснуться было! А тропинка ныряла туда, вглубь.
        Выхватил Яшка меч и стал рубить стволы направо и налево. Испугалась Злющая Царица Крапива, что Яшка все ее войско перерубит, да и расступилась перед ним. И побежал он по тропинке быстрее быстрого.
        Но вдруг новая напасть – Страшный Змей Горыныч Чертополохыч на дороге. Головы свои расставил, пасти раскрыл, а из них слюна ядовитая капает, а тело все шипами усыпано.
- Да что ж вам все неймется? – Вскрикнул Яшка, достал веревку, бросил петлю на Чертополохыча, скрутил его, стянул покрепче, да и оставил так. – На обратном пути развяжу тебя, не горюй!
        Ну, вот и добрался он до соседнего королевства, которое оказалось не таким уж и соседним, ежели в обход идти. Прокрался во дворец, подкараулил королевича и прямо его спросил:
- Отвечай честно, любишь Таньку?
- Какую Таньку? – Зашипел королевич.
- Как какую? Самую прекрасную принцессу в мире! Единственную Таньку!
- Не знаю я никакой Таньки, отпусти шею, псих!
        Но Яшка не был психом, не был и дураком, как вы знаете. Он завязал королевича в мешок, перекинул через спину, да побежал вместе с ним назад, к Таньке. По пути пришлось, правда, задержаться немного, Чертополохыча от веревки освободить. Ну да ничего, зато радостный освобожденный подарил Яшке коня волшебного, картонного. Сел на коня Яшка, поперек седла бросил королевича, да поскакал так, что пыль до неба дотянулась.
        Через лес Царицы Крапивы Яшка в один прыжок перепрыгнул, даже не заметил! И вот он уже у порога Таниного дворца. Занес мешок с королевичем к ней в комнату, бросил на пол. Развязал веревку.
- На тебе, люби своего королевича. А я пошел. Совет вам да любовь!
        Вылез королевич из мешка растрепанный да заплаканный, а Танька на него и не посмотрела даже. Не могла она на него смотреть, потому что во все глаза пялилась на Яшку.
- Это что же, ты мне привез королевича?
- Привез! Понятное дело! Не видишь что ли?
- А зачем?
- Потому что хочу, чтобы тебе хорошо было. А раз тебе без него плохо, то это не хорошо!
- А почему ты хочешь, чтобы мне хорошо было?
- Почему…. Я и сам не знаю, почему… Потому!
- Яшка-барашка, а ведь ты любишь меня!
- Еще чего! Буду я такими глупостями заниматься! Это дело королевичей да принцев, а я простой садовник! Да и некогда мне! – Заворчал Яшка, и хотел уж было уйти, но Таня не пустила его, перепрыгнула через ничего не понимающего королевича, схватила Яшку за руку. 
- Яшка, не уходи… Я ведь только сейчас поняла, как ты мне дорог и как нужен!!!
        Ну а дальше все было словно в сказке. Королевич убежал домой, размазывая слезы по щекам. А Яшка и Танька пошли к родителям, просить благословения. И подхватил их волшебный поток под названием Жизнь. Все у них было, и свадьба такая, как положено, и пир на весь мир. И родились потом у них замечательные детки. И жили все долго и счастливо, да и сейчас еще живут! Честно-честно!
        Так вот и бывает, живешь себе, живешь, и не знаешь, что счастье твое под боком.
Надо только суметь вовремя понять это, а как поймешь, постараться не спугнуть. Вот и сказочке конец…

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
А ещё, 25 января - День студента
Балабченков Александр
Сказка о находчивом студенте

В некотором царстве, в некотором государстве жил-был студент. (Студент это такой человек, обычно молодой, который больше всего на свете любит две вещи: пиво и… тоже пиво, а два раза в год с ним случается сессия).
Как всякий настоящий студент был он большой бездельник, лентяй и лоботряс. Учился он через пень-колоду не думая о последствиях. Жил не тужил себе, и не думал о последствиях. И вот однажды случилась с ним сессия (Сессия — опасное сезонное заболевание. Симптомы: головная боль, повышенная суетливость, иногда начинают расти хвосты. Лечится сдаванием).
Она подкралась совсем не заметно, в тот самый момент, когда студент меньше всего этого ожидал, т. е. когда он читал почту. И ка-а-а-к накинулась!!! Поначалу студент даже опешил от неожиданности, но потом вспомнил, что с ним такое уже бывало, и решил, что это фигня. И пошел ее лечить сдаванием. Обычно у него это получалось, но эта сессия была коварная, сложная, наверное какой-то новый штамм, и сдаванием она вылечилась только на половину. Студент очень огорчился на оставшуюся половину. Hо подумал, что это тоже фигня, бросил лечить сессию сдаванием и опять пошел читать почту.
Целый месяц он бездельничал, лентяйничал и лоботрясничал, читая почту. А хвосты росли, становясь все длинее и длинее. Hо когда хвосты вырастают очень длинными, они мешают не думать о последствиях.
Hаш герой тоже потерял эту способность и стал думать о последствиях. Эти грустные думы привели его к умозаключению, что спасти его от напасти может только государыня деканша, ибо только она могла выписывать рецепты на лечение хвостов сдаванием. Hо идти к ней было опасно, государыня деканша не любила бездельников, лентяев и лоботрясов, и она обязательно спросила бы: «А что вы, студент, целый месяц делали? Хвосты отращивали?» За это могли и турнуть совсем. Hет, наш студент смекнул, что нужна индульгенция (Индульгенция — документ, оправдывающий отращивание хвостов).
Он решил купить индульгенцию. Выгреб из сундука последние гроши, и пошел покупать к одному волшебнику. Волшебник был недобросовестный, потому как делал индульгенции на право и налево, причем совершенно одинаковые, с одинаковыми печатями. В институтах об этом хорошо знали и институтские знахари эти индульгенции не заверяли и расписываться под ними отказывались. Обломался наш студент. Институтская знахарка сразу ему сказала: «Ой, ты гой яси, добрый молодец! Индульгенция у тебя совсем из липы.» «Что же мне теперь делать? спросил студент, — вы только гляньте какие у меня хвосты отросли, на двор выйти стыдно!..» «Hу хорошо, — отвечала знахарка, — выручу тебя добрый молодец. Hеси другую индульгенцию — подпишу, отдашь государыне деканше».
Совсем голову студент повесил, руки опустил. «Где ж мне взять другую индульгенцию? Денег, то нет…» Hо была у него свтлая голова, и вспомнил он о замечательной подруге-студентке, у который были замечательные приборы — сканер и принтер цветастые. И вручила его подруга. Три часа сидел студент, закусив язык, исправляя печати в замечательной программе «Фотошоп 3.05» для Окошек'95 (Окошки'95 — операционная система, которую придумал заморский колдун Билл Ворота. МС Слово'97 — тоже его изобретение) Два часа он подгонял бланк индульгенции в замечательной программе МС Слово'97. И закончил к трем часам утра, и отправил по модему свои труды славной к подруге-студентке. И распечатала она ему индульгенцию, да так славно она получилось, что невооруженным глазом липу заметить трудно было, не хуже чем у волшебника.
Потренировался студент писать знахарскими каракулями, заполнил индульгенцию, и пошел к знахарке. А знахарка на память слаба была, и не вспомнила студента, и подписала ему индульгенцию, будто была та настоящая, и глазом не моргнув. Безумно обрадовался наш студент, побежал к государыне деканше.
Строга она была с ним, но деваться-то некуда, вот она индульгенция-то, заверенная знахаркой институтской, и дала ему рецепты на излечение хвостов сдаванием. Вылечил он хвосты, и стал учиться дальше как настоящий студент, долго и счастливо.
И стал он проповедовать, какая хорошая вещь компутер, и сколько пользы и выгоды из него можно извлечь, если знаешь, с какой стороны к нему подойти…
 

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
И наконец, 25 января — наступает год Мыши по восточному календарю
Натела Дашнели 
Сказка про серую мышь для взрослых
https://www.proza.ru/2015/05/04/1425

     Эта история произошла давным-давно, когда еще не было компьютеров и даже раньше,чем придумали телефон.
     В одном подземелье жила большая семья серых полевых мышей - прадеды, прабабушки серые мыши и все их огромное потомство. Каждая мышиная семья жила в своем домике-норке. Маленькие мышата играли на  темных улочках подземелья, а потом возвращались в такие же темные норки,чтобы погрызть добытые родителями  зерна пшеницы, ржи или кукурузы, а затем засыпали в серых соломенных кроватках, заботливо сооруженных мамами из высохшей травы и оставшихся на полях колосьев.
     Мышатам не разрешалось покидать подземелье до самой зимы, поэтому они росли в темноте и без белого света. Оттого и были  все серенькими и ,по большей части, молчаливыми.
      Как-то раз одна из них, которая была  чуть старше остальных братьев и сестер в семье, никак не могла заснуть в своей кроватке. Она честно старалась: зажмуривала глазки-бусинки, считала до ста, но сон не шел! Тем временем в соседней норке-комнатке сидели родители,догрызали капустную кочерыжку и разговаривали. И хоть старались говорить тихо, чтобы не разбудить мышат,но серенькая мышка их слышала и удивлялась услышанному.
     Разговор шел о соседнем мышином городе, который располагался не в подземелье, как их городок, а на поверхности.  Рассказ отца, побывавшего там, удивил маленькую мышку. Оказалось, там были другие цвета - красные, желтые, зеленые и у живущих там мышей были красивые платья и даже...кареты, на которых они передвигались по своему яркому городу! А еще там было много другой и вкусной еды, которую в их подземелье никто и никогда не пробовал!
     Это было так интересно, что наша серенькая мышка во что бы то ни стало решила попасть в этот волшебный город и узнать: что такое карета и  какие еще цвета,кроме серого, существуют. Ведь до сей поры она знала только  четыре:зеленый (листья кукурузы), желтый (цвет спелых зерен), серый и черный. А так хотелось увидеть все то, о чем рассказывал отец! И, засыпая, он приняла  решение:утром отправиться на поиски волшебного города.
     Утром она еле дождалась, когда родители отправятся в поле за зернами,быстренько накинула  свое единственное серое платьице, надела на лапки серенькие башмачки и бросилась вон из норки. 
Надо заметить,что дорогу в города она не знала, но идти решила до победного конца! Она бежала через свои и чужие подземные ходы, опуская головку при встрече незнакомых ей мышей. Они очень, очень боялась, что кто-то из них остановит и спросит: кто она и куда направляется.
    ... К полудню серенькая путешественница порядком устала и проголодалась. Но, чем  дольше и дальше она шла ( а порой и бежала), тем светлее становилось и тем чаще стали попадаться какие-то незнакомые зерна и семена. Их вкус ей сразу же понравился: ведь он был так непохож на тот,что она знала!
     Отдышавшись, она продолжила путь и вскоре была вознаграждена: подземелье закончилось и беглянке открылось изумительное зрелище. Все, что видел глаз, было зелено-желтым:листья на деревьях,которые она раньше никогда не видела, трава вокруг и цветы вперемешку с еще какими-то прекрасными цветами! Было шумно от шелеста листвы,птичьего щебета и...от шуршания каких-то красивых платьев, в которые были разодеты тамошние мышки!
     Тихо охнув от увиденного, серая мышка присела на первый же пенек и принялась всех и все рассматривать. Вдруг мимо что-то промчалось! Впереди скакал заяц, а за ним что-то золотисто-желтое на огромных колесах-шляпках грибов! И посреди этого золотисто-желтого  сидела распрекрасная белая мышь в зеленом платье и невообразимо красивого цвета шляпе!
     У бедной мышки захватило дух, а в головке мелькнуло: "Карета! А в ней, наверное, королева! И я такой же хочу стать!"  Она вскочила и пошла по тропке, вертя в разные стороны от удивления. Да, прав был отец! До чего же все было красиво! И, главное, светло! И все такие веселые, нарядные!
          - Ни за что не вернусь домой! - вслух произнесла серенькая мышь. Она твердо решила изменить свою жизнь во что бы то ни стало и лишь после этого навестить  свою родню!
     Прошли годы. Серенькая мышка перекрасилась в белый цвет, стала учительницей и стала носить только  яркие наряды - красные, синие, золотистые. Она воображала себя королевой, иногда разъезжала в карете, но так и не стала по-настоящему другой мышью. И ,понимая это в глубине души, ни разу не осмелилась  навестить своих, теперь уже постаревших родителей.
     А те до сих пор думают, что их маленькую серенькую мышку утащил и съел дикий кот.
     Может, так оно и лучше для всех?

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ
28 января - Кудесы - день угощения домового.
Ольга Митрофанова 
Добрая сказка про Домового

Домовой сидел у печки и тихонько вздыхал - хозяйка умирала. 
Старушке было почти 90. Раньше шустрая бабушка в последнее время не вставала с постели, годы брали своё.
Домовой сидел и вспоминал: вот хозяйка молодая - только женой в дом вошла, вот уже детишки бегают, а вот уже и старушка.
И всегда чистоплотная, приветливая и очень хозяйственная. Домового любила и почему-то звала Мефодий, а иногда и Федей. Всегда ставила под печку блюдце с молоком, а то и ложила шоколадную конфету.
Сейчас дом как осиротел.
Даже кот Степан это чувствует. Хотя и живёт тут пока сын хозяйки, а всё равно не то.
Каждую ночь Мефодий подходил к кровати и смотрел с тревогой на хозяйку и облегченно вздыхал - жива ещё.
Незадолго до болезни она будто увидела его и сказала:
- Федь, ты уж новых хозяев не обижай, если будут. А то я помру и дом умрёт следом. Жалко - дом хороший, да и ты живешь. Помогай, ладно?
Ночь за окном, да и декабрь на дворе. Холодно сегодня и как-то неуютно. Полночь пробили часы.
Раньше Мефодий их любил, с их боем дом будто оживал. А сейчас казалось отсчитывают последние часы.
К утру старухи не стало.
Домовой затаился на печке в углу, и сопел, сопел..., а хотелось плакать. Просто хотелось плакать.
После поминок соседка баба Маня поставила под печь блюдце с угощением:
- Пусть помянет. Вера всегда ему блюдце с молоком ставила.
Вот и всё.
Дом опустел.
Все разошлись, разъехались. Часы остановили, кота соседка забрала. Тоскливо...
Это была самая длинная зима у Мефодия. Днями он отсиживался на холодной печи, а ночью бродил по такому же холодному дому.
Изредка выходя на улицу он обходил двор, а потом сидел на заснеженном крыльце с тоскою глядя на огни в окнах соседних домов.
Он знал, что в деревне есть дом без домового, но не уходил - обещал хозяйке за домом смотреть.
Кот тоже нагонял тоску, часто прибегал во двор и орал у двери.
Всё изменилось весной. В середине мая к дому подъехали две машины. Из одной вылез сын хозяйки, а из другой женщина лет шестидесяти и молодой мужчина.
Домовой с жадностью и любопытством поглядывал в окно.
- Вот сад, тут пять яблонь, смородина и малина есть - объяснял сын хозяйки. Зашли во двор - тут вот сарай. Раньше мама козу держала, а сейчас всё дровами забито. Даже немного угля в брикетах есть.
Ну, пошли в дом?
Дом приезжим понравился: чистенько, уютно, хоть и пахнет сыростью.
- Да нам на лето снять, у нас дачи нет...
- Да мне тоже дом жалко - я потому и объявление дал. Смотреть за домом некому. Я у матери один остался, да и то на север на полгода уезжаю, а детям и внукам дом не нужен.
Так, в подполе и картошку, и всё найдете. Газ в баллонах есть. Телефон мой у вас имеется. Живите.
Когда стали выходить, женщина достала из кармана конфету и положила на печь.
Мужчина заметил, улыбнулся:
- Матушка так делала. Говорила - домовому.
Домовой снова остался один, но ненадолго. Через три дня снова подъехала машина.
Кроме молодого мужчины и той женщины, вылезла девочка лет шести и ее мама.
Девочка с любопытством оглядывалась по сторонам.
- Бабушка, а мы теперь тут жить будем?
- Да, тут и проведем лето. Давайте сумки выгружать, а то дел много.
Мефодий с любопытством наблюдал, как дом постепенно оживал.
Затопили печь, чтобы прогреть дом. Вынесли сушить подушки, перины, половички, поснимали- поступали занавески.
Работа кипела: всё мылось, выбивалось.
Домовой узнал, как всех зовут: старшую женщину Анна Михайловна, сын - Андрей, невестку - Лена, а внучку - Ниночка.
Вечером уставшие сели ужинать. Анна Михайловна даже успела напечь блинов. Семья сидела, тихо переговаривалась, что ещё завтра надо сделать. Перед тем, как лечь спать, Анна Михайловна поставила под печь блюдце с чаем и кусочек блина:
- Извини хозяин, молока сегодня нет.
Когда все уснули, домовой тихонько прошелся по дому, долго стоял перед часами.
Они опять ходили и отбивали время, хотя Андрей сомневался, что они пойдут.
Впервые за долгие месяцы тоски и одиночества домовому было хорошо и спокойно.
Через день Андрей и Елена уехали, а Нина с бабушкой остались. Жизнь в доме и во дворе продолжалась.
Пришел даже кот Степан, сначала дичился, но через три дня даже позволил Нине себя погладить. И сейчас, довольный жизнью, развалился на крыльце.
Постояльцы прижились, перезнакомились с соседями, стали брать у них молоко. Убрали потихоньку сад, насеяли везде цветов, за сараем нашли баньку - ещё хорошую. Успели вскопать и засадить грядки, под лук-огурцы.
И каждый день Анна Михайловна ставила под печь блюдце с молоком.
Однажды Ниночка спросила:
- Бабуль, а ты зачем это делаешь? Бабушка улыбнулась.
- Хозяину дома. Дом, видишь, какой он у нас хороший - внучка согласно закивала головой.
- Бывает дом и чистый и богатый, а неуютно. Там или домового нет, или не смотрит он за ним. А есть дома старые, бедноватые, но зайдешь, и уходить не хочется. Значит хозяевам он - домовой, помогает.
Вот и надо его угощать. Заслуживает!
- А если я ему конфету дам, поможет? Анна Михайловна улыбнулась.
- Поможет. Только требовать нельзя, а попросить можно. Так меня моя бабушка учила.
Нина посмотрела на печку:
- А зовут-то его как? У него же имя есть?
- Есть. Время придет, сам подскажет.
Через два дня внучка опять спросила про имя домового. Бабушка сказала:
- Вот какое сегодня мужское имя услышим от чужих людей, так и будем звать.
Весь день Нина ждала хоть каких гостей, но ни кого не было. Только вечером к ним в дом заглянула девушка.
- Ой,здравствуйте. Я внучка бабы Мани, мы вчера приехали. Кота с собой возим, а он куда-то сегодня убежал. К вам не забегал? Большой такой, дымчатый, Мефодием зовут.
- Нет, у нас только свой - Анна Михайловна показала на стул, где спал кот - а чужого не было.
Когда девушка ушла, Нина бросилась к бабушке:
- Бабуля, ты слышала? Мефодий!
Домовой на печке улыбнулся и решил пошуметь, мол с именем угадали.
Дни проходили за днями, Мефодий привык к жильцам и уже не представлял дом без них.
Андрей с женой приезжали на выходные. Починили крыльцо, подправили баньку. Даже стол Андрей сделал на улицу и теперь вся семья собиралась ужинать во дворе, под кустом черемухи.
Мефодий заметил, что Анна Михайловна стала задумчивой, она делала дела, возилась с внучкой и о чем-то думала.
Пока в следующий приезд сына не завела разговор.
- Андрей, Лена, мне надо с вами поговорить. Я хочу остаться тут жить. Вам в городе и без меня хорошо, я только мешаю.
- Мама!
- Подожди! Я много думала. Я устала от городской жизни. Я же деревенская, только деревни моей уже нет. А тут мне хорошо. Денег у меня немного есть и я думаю выкупить дом. Тут магазин есть, фельдшер есть, почта, соседи хорошие, райцентр рядом. А вам одним пожить надо, может ещё ребенка родите. А ко мне приезжать будете по возможности, ехать-то всего три часа.
Разговоров в тот вечер было много, но Анна Михайловна осталась на своем, хочет жить тут - в деревне.
Ну, раз тут, то в следующий приезд дети ей собаку привезли: лопоухого щенка, на трассе подобрали. 
Домовой радовался: дом нашел хозяев.
Тихо вздохнув, он слез с печи и пошел бродить по дому.
Кот Степан, почуяв его - зашипел.
- Тихо ты - зашипел в ответ домовой, - дом разбудишь.
Он посмотрел на часы - первый час ночи.
Пошлепал к шифоньеру, нашел клубок пряжи, Анна Михайловна потеряла, Нине кофточку вязала, положил на видное место. Пошел дальше. Дошел до кровати Нины, поправил сползшее почти одеялко.
Наклонился, поднял куклу, а то завтра наступит, когда вставать будет. Странная какая-то: длинная, худая, одни руки и ноги. Нина её Барби называла.
Надо завтра на чердаке пошуметь (хозяйка там ещё не разбирала), там целый сундук с игрушками, будет чем Нине играть.
Хорошо!
Дом - живой!
Хозяева есть, можно и молока с пирогом поесть.
И Мефодий пошлепал под печку - угощение есть и какой-то Чупа-чупс Нинин...

 

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ
2 февраля — День сурка
Валентин Беспалов
Как сурок кашу ел

Пришла коза на опушку леса просо сеять и увидела нору сурка. Подошла к норе и зовет:
- Сурок, а сурок! Иди помоги мне землю вскопать, просо посеять, урожай собрать, просо порушить, кашу сварить, каши поесть.
Отвечает сурок:
- Подожди, коза, я сон досмотрю! Вскопала коза землю, опять зовет сурка:
- Сурок, а сурок! Иди помоги мне просо посеять, урожай собрать, просо порушить, кашу сварить, каши поесть.
Отвечает сурок:
- Подожди, коза, я сон досмотрю! Посеяла коза просо - и снова к сурку:
- Сурок, а сурок! Иди помоги мне урожай собрать, просо порушить, кашу сварить, каши поесть.
Отвечает сурок:
- Подожди, коза, я сон досмотрю!
Скоро ли, нет ли, собрала коза урожай - и к сурку.
- Сурок, а сурок! Иди помоги мне просо порушить, кашу сварить, каши поесть.
Отвечает сурок:
- Подожди, коза, я сон досмотрю!
Насыпала коза пшена в котелок и зовет сурка:
- Сурок, а сурок! Иди помоги мне кашу сварить.
Отвечает сурок:
- Подожди, коза, я сон досмотрю!
Сварила коза кашу - и к сурку:
- Сурок, а сурок! Иди каши поесть!
Промолчал сурок: некогда ему было отвечать - самую большую ложку искал.
А коза кашу съела и котелок вымыла. Только вымыла, вылез сурок из норы, глаза продирает, большую ложку несет.
- Ну, где твоя каша? Давай, что ли, помогу!
А коза и спрашивает сурка:
- Скажи, интересный ли ты сон видел?
Сурок зевнул и отвечает:
- Будто я тебе землю помогал копать, будто я тебе помогал просо сеять, будто я тебе помогал урожай собирать, будто я тебе помогал просо рушить, будто я тебе помогал кашу варить.
- И все? - спросила коза.
- Все! - сказал сурок.
- Так поди же скорее сон досмотри, - засмеялась коза, - может, тебе и доведется каши попробовать. Да поторопись, как бы каша не простыла!

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ
2 февраля -  Всемирный день водных и болотных угодий
Анна Конькова
Болотный дух 
Мансийская сказка

Медведь наловил в реке тайменей, поел и принёс семь рыбин охотнику Касюму.
—Кушай, Касюм — младший брат! Свежая, сочная рыба!
Охотник Касюм принял рыбу, поблагодарил и вынес Медведю берестяной кузов-пайву малины.
— Кушай, Япум—старший брат! Наливайся жиром — тебе скоро в берлогу, под снег ложиться!
Поел Медведь малины, поломал рябины, сладкими корешками закусил, расчесал шерсть на загривке и собрался уже прилечь на зиму, как подкрался к нему Комполэн, обернулся лосем, разгрёб копытом мох и протрубил над ухом Медведя: 
— Спать собрался, брат?! 
— Да, пора! — потянулся, зевая, Медведь. 
— И не боишься, брат? 
— А чего мне бояться? — удивился Медведь. — Холода, что ли, мне бояться? Шерсть густая, под шерстью жира накопил, юрта моя тёплая и без горящего чувала. Мне, брат Лось, зимой зелёные сны снятся... 
— Охотника Касюма не боишься? — ещё громче протрубил Лось. — Пока тебе сны зелёные снятся, он юрту твою разорит... 
— Он — брат мой младший! — ответил Медведь. 
— ...Или спалит твою юрту, — продолжает Лось. — Спалит, пока тебе сны из лета приходят.
— Младший брат не пойдёт на старшего! — сурово ответил Медведь. — Мы одного народа! 
— А вот попомни меня, — раздул ноздри Лось-Комполэн. — Не подарили звери летом ни одной шкуры охотнику Касюму... Замёрзнет он зимой у костра в травяной одежде... Замёрзнет без тёплой шкуры и горячего мяса. Вспомнит, что у тебя шуба тёплая, и разденет тебя до голенького. Попомни! 
— Не узнаю тебя, Рогатый! — рассердился Медведь. — Иди с глаз моих!
Прилёг Медведь в берлоге, голову на лапу положил — неудобно. С одного бока на другой повернулся — неудобно. Постель жёсткая, еловые лапы торчком — не уснуть. И только погрузился в сон, как гром раздался над головой. Вскочил Медведь, выглянул из своей юрты — то дятел ударил по сухой лиственнице. Вошёл в сон Медведь, но тут раздался тонкий-тонкий скрип, точно снег скрипит под лыжами. 
— Что такое? — вскочил Медведь. — Неужто охотник Касюм крадётся?
Выглянул Медведь из юрты — две сухие ёлочки вершинками друг о дружку трутся и тоненько скрипят. 
—Да что это... почему я спать не могу?— взмолился Медведь.
А Комполэн примчался к лесовней юрте охотника Касюма, увидел — сидит охотник в травяной одежде у костра, дрожит от холода.
Обернулся бурундучком Комполэн и тоненьким голоском спрашивает: 
— Холодно тебе, охотник Касюм? 
— Ничего, — стуча зубами, отвечает охотник. — Ничего, пожарче раскину костёр — тепло в юрте станет... 
— А где твоя зимняя шуба? — пискнул Бурундучок. — Нету? Потерял? 
— Так получилось, — улыбается охотник. — Не было у братьев лишней шкурки... Ничего... Уху поедим, чаю попьём — согреемся! 
— А у Медведя, старшего твоего брата, есть лишняя шуба. Видел я, как он на себя вторую шубу натягивал, — тихонько присвистнул Бурундучок. 
— Если бы она была у него, то поделился бы со мной, — ответил охотник. — Он ведь мне тайменей ловил. Он добрый, мой старший брат, с кедра шишки мне сбивал. В гости ко мне приходил, сказки рассказывал. 
— Да это он юрту твою смотрел, — закружился вокруг ног Бурундучок. — Ему в твоей юрте чувал понравился. Говорил мне: «Приходи в гости, вот я выгоню охотника из юрты. На огне стану кедровые шишки жарить». 
— Пусть приходит, — ответил охотник. — Места у меня всем хватит. 
— А Медведь говорил мне,— продолжает поскрипывать Бурундучок-Комполэн: — «Всё ел в тайге. Всё пробовал, а вот не знаю, какой на вкус охотник. В тёмную ночь приду и съем!» 
Почему сердит на меня старший брат? — воскликнул охотник. — Может, чем-то обидел нечаянно? Пойду попрошу у него прощения. 
— Иди, иди! — закружился Бурундучок-Комполэн. — Только собак с собой возьми, острый нож да стрелы... 
— Кто же в гости с ножом ходит? — удивился охотник, надевая лыжи. 
— А вдруг на тропе злые духи? — ответил Комполэн. — Вдруг не пустят тебя к брату Медведю... Возьми, охотник, острый нож и стрелы. 
— Ну ладно! — согласился охотник. — Зимой много в урмане злых духов.
Страшным ветром впереди охотника помчался Комполэн. 
Остановился перед юртой Медведя, надавил плечом на громадную сосну и опрокинул её на берлогу. В ужасе вскочил Медведь, ум его запутался во сне — ничего не понимает. Ещё одна сосна упала на медвежью юрту, сорвала крышу, и ударил Медведя в грудь ледяной ветер.
— Ай-ё! Астюх!(восклицание «Как холодной водой меня облили!» мар.) — воскликнул Медведь. — Неужто младший брат Касюм мою юрту ломает? Наверное, шубу пришёл снять с меня в такой свирепый мороз? —Вылез Медведь из берлоги, притаился за дремучей елью, а потом прыгнул на охотника, сбил с ног и раскрыл горячую пасть. 
— Правду Бурундучок говорил. Съесть меня захотел старший брат. — И ударил охотник ножом в грудь Медведя. 
— Аю-аю! Больно... больно мне, — простонал Медведь, — зачем ты, охотник, с меня последнюю шкуру снимаешь? — И, зализывая рану, помчался в слепую ночь. Всю зиму бродил-шатался в урмане Медведь, как заяц, обгладывая кору, из-под снега добывая ягоду, отнимал у бурундуков орешки и чуть не умер с голода.
И охотник всю зиму просидел у очага-чувала: поломал ему ноги Медведь.
Навсегда поссорил охотника и Медведя Болотный Дух —Комполэн. Не спит зимою Медведь-шатун, ищет человека, чтобы отомстить за разрушенную юрту, а охотник, убив Медведя, просит у него прощения за то, что убил нечаянно.

[Chanda 14]

Илья Матусов

Как дурак Арафонский забег выиграл

   Ударила дурака молния. Не убила, а способность ему необыкновенную присвоила. Стал дурак бегать быстро, как молния. Одна нога здесь, другая там. Прослышал про это ымператор, да повелел дурака к себе пред ясны очи поставить. Мигом явился дурак, а тот ему и говорит:
- Решили мы тебя на греческие игры отослать, дабы ты способностию  своею лавры добыл, да державу нашу прославил.
   Сказано - сделано. И вот присутствует дурак на стадионе, на открытиях игр этих, а там, известно, греческий огонь зажигают. Вот развели огонь, а дурак возьми да и подумай, что это пожар начался. Схватил ведро, зачерпнул воды из колодца, да и потушил огонь. Ох, не взлюбил его за это царь греческай, да вздумал от игр его отлучить, да с позором выгнать. Но вступилась за него дочь царская, которой дурачок приглянулся.
   Вот начались игры. Дурак все забеги выигрывает, да на дочку царскую любуется, а та ему милым взглядом отвечает. И решился он руки ее просить. Пришел к царю и говорит:
- Прошу руки вашей дочери!
   А царь греческай не хочет такого зятя иметь, но видя расположение дочери, подумав, молвит:
- Отдам я тебе дочку свою, да полцарства в придачу, если ты Арафонский забег выиграешь!
   Ну, думает дурак, дело сделано, мне ли не победить. А царь греческай хитрость задумал.
   Стоял дурак у колодца, да на небо глядел, да примечал  – быть грозе. Подошел к нему царский посыльный, протянул кувшин с зельем, да говорит:
- В знак своего расположения царь греческай тебе зелье дарствует, сил и бодрости придающее!
   Поблагодарил дурак и взял тот кувшин. А зелье в нем было с сон-травой – выпьешь такого зелья и уснешь на три дня и три ночи. И только собрался дурак пригубить его, как сгустились тучи, и ударила в дурака молния, и свалился он навзничь, да выронил кувшин, который и упал в колодец. Убить не убило, но чувств лишило.
   А утром Арафонский забег. Увидел царь греческай спящего дурака, обрадовался. И довольный к Арафону на колеснице ускакал, чтоб победителя узреть.
   Испили атлеты водицы из того колодца, куда кувшин с зельем упал, посмеялись над спящим дураком, да выстроились все пред чертой. Протрубил рог начало, разбудил дурака и увидел тот, что все уж побежали. Дурак на ноги и за ними. Но что же это? Не догнать ему их, не перегнать. Сто локтей пробежал, да выдохся. И понял он, что способность его удивительную вышибло, когда его молнией опять шандарахнуло.
- Бог дал, бог взял! – сказал дурак.
   Так и побрел к Арафону, как мог. Шел он, шел и вдруг видит атлет на дороге лежит - спит сном непробудным. Накрыл дурак ему голову лопухом, чтобы солнце не напекло, и дале пошел. А потом встретил еще одного и еще, и так всех атлетов, и всех мертвецки спящих. И когда дошел до черты победной, оказалось, что пришел он первым.
   Так и выиграл он забег Арафонский и получил в жены дочь царскую, да полцарства в придачу.
 

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
14 февраля - Католический День святого Валентина (День всех влюблённых) 
Солнце и луна 
Китайская народная сказка

В наших местах из поколения в поколение передают такую историю.
С незапамятных времен ходили в небе две звезды, яркие и блестящие. Одна была горячей, другая — холодной, и они никогда они не разлучались.
А на земле в одной деревне жила девушка по имени Тайян (Тайян — солнце.). Она была умна и очень хороша собой, и все в округе хвалили ее. Тайян любила юношу по имени Юэлян (Юэлян — луна.), жившего в соседней деревне.
Он часто приходил к ним в дом помогать по хозяйству, и молодые люди с детства хорошо знали друг друга. Девушка в душе мечтала стать его женой. Он тоже втайне горячо любил ее. Но Юэлян был беден, он не имел ни клочка земли и не смел и помышлять о женитьбе на Тайян.
Между тем родители Тайян просватали ее за могущественного злого колдуна по имени Ла-я. Узнав об этом, девушка побежала с печальной вестью к Юэляну. Они долго ходили по берегу пруда и пытались придумать способ предотвратить эту свадьбу. У плотины они увидели большой черный камень, присели на него и снова долго советовались — что же делать? Но придумать так ничего и не смогли.
Вдруг они услыхали какой-то стон. Оба удивились: ведь никого, кроме них, здесь не было! Но вот Тайян, словно о чем-то догадавшись, схватила Юэляна за руку, оба они стали на колени, и девушка проговорила:
— Камень, камень! Если есть у тебя душа — помоги нам в беде!
Каково же было их изумление, когда они услышали в ответ:
— Приходите сюда в четверг перед рассветом, я помогу вам.
Узнав, что родственники Ла-я собираются прийти за нею, Тайян сказала им, чтобы они явились в четверг до восхода солнца.
И вот настал этот день. Еще не рассвело, когда Ла-я со своими родственниками пришел за невестой. Тайян убежала к плотине и увидела, что Юэлян уже сидит на камне и ждет ее. Она тоже прыгнула на камень.
Ла-я видел, как девушка побежала к плотине, как прыгнула там на черный камень, на котором сидел какой-то юноша, и как вдруг оба они исчезли.
Ла-я подошел к камню, развел вокруг него огонь: раздался страшный грохот, камень раскололся, пламя поднялось до самого неба, а Тайян и Юэлян, превратившись в пару лебедей, улетели.
Но Ла-я колдовством заставил их вернуться на землю и снова превратил в людей. Колдун пытался заставить Тайян стать его женой, но, несмотря на все свое могущество, ничего не смог добиться.
Потеряв всякую надежду, Ла-я решил разлучить ее с Юэляном и задумал поселить каждого на одной из двух звезд, бродивших в небе. Так девушка очутилась на холодной звезде, юноша — на горячей. Тайян жестоко страдала от холода и попросила Ла-я переселить ее на горячую звезду. Тот исполнил ее просьбу, но при этом переселил Юэляна на холодную...
Опять они оказались в разлуке. Правда, звезды целыми днями ходили по небу вместе, и влюбленные видели друг друга, разговаривали друг с другом, шутили. Но и это не давало покоя Ла-я, и он своей колдовской силой устроил так, что горячая звезда стала появляться на небе только днем, а холодная — только ночью.
С тех пор и до наших дней Тайян — Солнце люди видят в небе днем, а Юэляна — Месяц ночью. И никогда больше этим бедным влюбленным не суждено быть вместе!
 

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
17 февраля - День спонтанного проявления доброты 
Екатерина Керсипова
Притча о маленьком воришке

Школьники лет до 10 воруют обычно какую-нибудь мелочевку – конфеты, шоколадки . Подойдут по двое-трое, один прикрывает — другой потихоньку по карманам рассовывает. И не сказать ведь, что денег у них нет, для них это игра просто такая – нервы себе щекочут, а поймаешь – слезы, сопли до полу. Историю о совсем другом воришке поведал нам один охранник.
Не так давно приметил пацана лет 7-8, по рядам пройдется, постоит, посмотрит и ничего не берет, уходит. Присмотрелся на камерах, похоже все-таки тянет что-то с полки – значит мой кадр. Тормознул я его на выходе – по карманам хлопнул, и вот оно — пакетик конфет M&M, шоколад в глазури.
— Любишь, значит, шоколад?
Сопит и молчит, шапку в руках мнет, а слез нет. Одет бедновато, худой, что твой Кащей, только уши торчат как лопухи.
— Ну что, в молчанку будем играть? Может ментов вызвать? Вижу, что не первый раз тащишь.
Зыркнул исподлобья: — Вызывайте.
Не по себе мне стало, и ведь есть неписанное правило – не сочувствуй воришке никогда. Вот смотрю на него и себя вспоминаю, как в семь лет упрашивал мамку «марс» мне купить. Не брала никогда ибо баловство, а денег лишних нет.
— Слушай сюда, пацан, чтоб в последний раз, еще раз попадешься – пеняй на себя. Если уж припрет, прям не могу , подходи ко мне, я сам тебе этот дурацкий эмэмдэмс с куплю.
И как отрезало, неделю я пацана в зале не видел. А в прошлую среду стою у входа и чувствую, кто-то за рукав меня тянет, оборачиваюсь, тот самый пацанчик — брови нахмурил и молчит. Так и стояли чуть не полминуты, а потом он вполголоса, как через силу выдавил из себя: «Конфеты надо».
Вот честно, я слегка офигел, и ведь не просит, не требует, а просто ставит перед фактом – «конфеты надо». Ну что делать, раз обещал, слово надо держать.
— Как зовут?
— Борька.
— Жди меня здесь, Борька, сейчас подойду.
Пошел, купил штук пять этих пакетиков, всучил Борьке, оглянуться не успел – нет его, как ветром сдуло. Ни спасибо тебе, ни пожалуйста, ну и ладно, поди уж трескает вовсю свой эмэмдэмс за обе щеки.
Забыл про него, а буквально на следующий день вижу женщину, тащит моего Борьку за руку, остановилась, спрашивает у него:
— Этот охранник?
У меня сердце так и ухнуло: вот сейчас начнется, зачем чужого ребенка угощал, да с какой целью… Начальство особо разбираться что и как не будет, погонят к чертям, ходи потом доказывай, что не педофил.
— Это вы Боре конфеты дали, он их точно не украл? Может выпрашивал у вас?
— Успокойтесь, дамочка. Не воровал, не выпрашивал, просто увидел, как ваш пацан на них смотрит и купил ему.
— Борь, ты выйди пока, я с дядей-охранником поговорю… Спасибо вам, конечно, но больше не покупайте и простите за беспокойство. Мы просто сладости довольно редко покупаем, сами понимаете — денег на самое необходимое и то в обрез.
— Ничего страшного, в голову не берите, угостил просто разок парня, раз вы против – значит не буду больше. А Борька конфеты кому-то брал или себе все-таки?
— Не себе — для папы, не верите? И правильно, ужасно глупая история получается, уж простите, не нужно было вам говорить.
— Нет уж , раз начали договаривайте.
— Вчера вечером муж позвонил, впервые как ушел, и стал говорить о разводе. Представьте, шесть месяцев ни слуху, ни духу от него, а тут звонок и сразу о разводе. Меня в тот момент замкнуло прямо, слова сказать не могу, слезы текут, обидно ужасно. Боря спрашивает:
«Папа?» Вырвал у меня трубку и кричит: «Папка, приходи, у нас конфеты есть!»
Дело в том, что муж как-то утром в воскресенье раскричался, мол, что за у нас семья — даже конфет к чаю нет. Оделся и ушел в магазин, вроде как за ними, и с концами, вот только вчера и позвонил первый раз.
А Борька, дурачок наивный, все это время про конфеты помнил…
 

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ
1 марта - Праздник прихода весны 
Предвесенье
(из книги Александра Стрижева "Календарь русской природы")

Еще природа не проснулась,
Но сквозь редеющего сна
Весну прослышала она
И ей невольно улыбнулась.

Ф. Тютчев

Численник показывает март, а на дворе еще зима. Будто и с места седая не сдвинулась: морозцы и поземка совсем не в диковину. Но что это? С неба льются ласковые лучи, от них и стволы на поляне разогрелись, и с крыш каплет, и по оврагам верба осеребрила голые почки. К полудню в поднебесье парусами полощутся первые кучевые облака, пропавшие было с глубокой осени.
А разве в голосах нет перемен? Овсянки, такие неприметные зимой птички, теперь отменные певцы. Послушайте, как они выводят свои бодрые трели: "Покинь сани, возьми воз". И дятел стучит призывно. Сидит на сосновой сушине и так стучит клювом по макушке сучка, что деревяшка поет на весь лес. А натуралисты замечают: дятел токует. Мартовский снег весной пахнет, пора за гнездовье приниматься. Вот и зовет дятел подругу домовничать. Бьет дятел клювом в сушняк, предупреждая соперников: участок занят, а подруга его поодаль сидит, очаровалась барабанной трелью. Пора приниматься гнездо свивать.
Звенит капель, сверкают лужицы талой воды. Уже курица под окошком напилась, спешат отведать снежницы и другие пернатые. Замечено, что снеговая вода благотворно влияет на яйценоскость. Да и вообще эта вода своеобразна: внешне она вроде бы ничем не отличается от обычной воды, а по молекулярным связям – лед. Целебна снежница для животных и растений. На что уж комнатные цветы держатся в холе, а и они пышнее цветут и зеленеют при поливе талой водой.
Оттепель. Под напором света неудержимо понеслись теплые ветры, пригнетая осевшие снега. Сперва еле заметно просочилась сырость из померкших сугробов. Но чем дальше март, тем сильнее и звонче проталина, оплавляющая крупитчатый наст. Пускай еще и прозоров земли не видно, и зима козни припасает, а грачи, вестовые весны, посланцы ее быстрокрылые, уже оповестили округу о скором приходе красных дней. С клекотом граят они, клубясь над рощей. А то возьмутся стаей носиться – облеты совершают. Сперва обглядеться, освоиться надо, а там и гнезда складывать пора подойдет…
В снегах голубое небо отражено. Только мартовскими днями они выглядят как подсиненные. Нежатся напоследок – непролазные да свежие, их будто и не трогает солнце. А вот дороги, отглаженные на раскатах, стали садиться и подмокать. Подался снег и на крутых буграх, зернами поделался.
Цельной зима простаивает лишь поначалу, вторая половина месяца – сплошное торжество теплого света. Ослепительно блещет голубое небо, все выше поднимается солнце над горизонтом. Даже изредка перепадающие хмурые дни не скрадывают светлого облика марта-зимобора. Весенний звон на каждом шагу. Пока этот звон в воздухе – птицы призывно запели, но пройдет неделя-другая, и звон раздастся с земли – ключики разговорятся.
Хорошо быть наедине с русской природой в любое время года. Но сейчас наблюдателя повсюду ждут открытия. Радостные открытия намеков и примет смены сурового сезона периодом предвесенья. Этот период обновления совмещает в себе все краски зимы и все запахи поры весенней. Не оброните мартовский день, полюбуйтесь теперь природой! Весной она всем дарит счастье первооткрывателей.
Посыпались семена еловых шишек. Более протяжно запела юркая синица-большак. Все это непременные намеки весны. Да и только ли они! У комлей одиночных деревьев затайки углубились: края оплавлены, слезками сочатся. А рядом верба осеребрилась: на рдеющих лозинках – белые барашки обнаженных почек. Кругом кажется мертвым-мертво – лес не проснулся, а вербные побеги пробудились, спешат сбросить тесные колпачки.
Почуяли весну и рыбы. Сколь ни толст лед, а и до воды весенний луч достанет. Из зимовальных, ям, из омутов начинает рыба подниматься на мелководье, смывать зимний "слен" – слизь. До спячки ль теперь, коль день поравнялся с ночью! Мартовское равноденствие колоколом будит природу. Ему вторит клекот ручья с горок: снег-то уже бубнит прощальный напев.

*

До прилета скворцов осталось совсем немного. Кто не выставил с осени птичьи домики – торопитесь, иначе упустите сроки. Не хватит гнездовий – "бесквартирные" скворцы подадутся в другие места, и ваш двор останется без жизнерадостных постояльцев. А ведь скворец не только веселый певец, но и неутомимый помощник озеленителей: обирает с деревьев губителей – насекомых.
Скворечник смастерить нетрудно. Главное, чтобы под рукой были простейшие инструменты: молоток, пила, рубанок, полукруглая стамеска или узкое долото, а также куски теса толщиной 1,5-2 и шириной 14-18 сантиметров.
Сначала заготовляют переднюю и заднюю стенки. Для этого под угольник размечают их длину, равную 32 сантиметрам, после чего нарезают заготовки. Боковые стенки должны быть сантиметра на 2 уже передней и задней, длиной же они одинаковые. Наружные стороны стенок можно выстругать, внутренние же лучше оставить шершавыми: птицам будет легче карабкаться к летку. Ежели доски уже были выструганы с обеих сторон, то у передней стенки на внутренней стороне делают насечки. Затем по осевой передней стенки, отступив от верхнего среза на 5 сантиметров, выдалбливают или высверливают круглый леток. Диаметр летка 5-6 сантиметров. Стенки плотно сколачивают гвоздями, стараясь не оставлять щелей. Если щели все-таки остались, их надо замазать шпаклевкой или глиной: птицы не терпят сквозняков.
Вставное дно скворечника лучше накладного. Для этого нижнюю дощечку подгоняют под размер домика и прикрепляют ее двумя гвоздями. Чтобы скворечник проветривался и был сухим, в дне оставляют заметные щели для вентиляции.
Теперь осталось приделать съемную крышку. Делают ее из горбыля (крайняя доска от необрезного бревна). Длина крышки 25, а ширина 20-22 сантиметра. Со стороны задней стенки крышка подходит почти вплотную, над передней же она должна выступать сантиметров на 5, чтобы закрыть леток от дождя. Крепят крышку с помощью втулки – квадратной досточки, вырезанной по тем же размерам, что и дно. Прибив втулку* к внутренней стороне крышки и проверив, как она входит внутрь стенок, остается легонько скрепить их между собой шурупами или гвоздями. Съемная крышка позволит по осени почистить домик.
Скворечник собран. Теперь осталось приладить его к дереву. Если скворечник предназначен для парка или рощи, то стоит подумать об его окраске: ведь она замаскирует гнездовье в зеленой кроне, сделает его незаметным для разорителей.
Крепят скворечник к дереву просмоленной веревкой, проволокой или электрошнуром. Для этого по бокам домика наклонно вбивают два гвоздя. На высоте 7-8 метров от земли скворечник подвешивают к дереву: подхватив шнуром (веревкой) крышку, его пропускают под гвоздями, затем протягивают над суком и концы выводят по другую сторону ствола, где и связывают их надежными узлами.
Бывает, что скворечник удобнее крепить планкой (например, когда домик выставляют на шесте или жерди). В этом случае крепежную планку сбивают с задней стенкой до сборки скворечника. Разумеется, гвозди забивают со стороны стенки, а концы их загибают на планке снаружи. Важно запомнить, что птицы не любят селиться в покачнувшемся домишке, особенно в заваливающемся назад.
Из каких досок делать своречник? Одинаково хороши липовые, осиновые, сосновые и еловые. Можно пустить в дело старые, но, конечно, не гнилые доски.
Нельзя делать птичьи домики из фанеры: в них холодно и беспокойно – фанера звукопроницаема.
Изготовление скворечника настолько доступно и увлекательно, что к нему полезно приобщать детей. Заинтересовавшись, они начнут вести наблюдения за пернатыми постояльцами.
Привлечением полезных птиц на Руси занимались издавна. В XVIII столетии появились описания скворечников-берестянок, у которых "дворцовые скворцы приятным свистом увеселяют слух человеческий. Они кричат голосами разного рода птиц, все перенимают, что ни услышат у домашних и диких птиц". В ходу были фигурные дуплянки и замысловатые домики с крыльцом, наличниками и пр. Некоторые скворечники представляли собой настоящие художественные изделия, их хранят теперь в музеях.
В степных районах исстари скворечники плетут из прутьев в форме цилиндрической корзины. Снаружи их обмазывают глиной или коровяком. Дно и крышка – вставные, из круглых дощечек. В некоторых местах для плетения употребляют жгуты соломы.
Весьма оригинален фламандский скворечник, выполненный из глины в виде круглого чайника. Широкий "HOCOI.:" служит летком, а "ручка" гнездовья – деталью для подвешивания его на дерево. Съемная крышка позволяет ухаживать за скворечником.
Хорошо устроенный скворечник охотно обживается не только скворцами, но и дятлами, синицами и даже поползнями.
Разыскал свой старый домик задира-скворец, кричит отчаянно на все лады, пересмешничает напропалую. А рядом на дерево ребята другой птичий домик привязывают. И сюда прилетят птицы гнездо свивать. Любо им по соседству с другими скворцами.
На исходе марта оживают поля. Над широкими прогалинами с прошлогодним жнивьем раздается заздравный гимн весне. В чистейшей лазури, облитой ярким светом, высоко повис жаворонок. Самого солиста не сразу заметишь, а песнь его так звонка и переливчата, что невольно заслушаешься. В этой песне восхваление тепла и пробужденной природы. Дивные звуки!
Не об этой ли поре Подмосковья писал Антон Павлович Чехов: "С земли еще не сошел снег, а в душу уже просится весна. Если вы когда-нибудь выздоравливали от тяжелой болезни, то вам известно блаженное состояние, когда замираешь от смутных предчувствий и улыбаешься без всякой причины. По-видимому, такое же состояние переживает теперь и природа. Земля холодна, грязь со снегом хлюпает под ногами, но как кругом все весело, ласково, приветливо! Воздух так ясен и прозрачен, что если взобраться на голубятню или на колокольню, то, кажется, увидишь всю вселенную от края до края". И вправду, весной открываются самые далекие дали, начинаются самые большие трудовые свершения, особенно у земледельца. "Ежели весной не вспотеть, так и зимой не согреешься" – учит стародавняя мудрость пахаря.
Март – предвесенье, он весь еще во власти холодов. Средняя его температура в Подмосковье не превышает минус 4,9 градуса. В особо холодном марте этот показатель снижался до минус 10,3 градуса (1917 г.), в особо теплом до минус 0,7 (1921 г.). В стужу морозы еще по-зимнему жестоки, в оттепель же настоящей весной потягивает. В третьей декаде зима размягчается, сникает. Воздух днем уже прогревается до нуля градусов, а в ранние весны и больше.
Многолетние наблюдения убеждают, что ранние весны хуже поздних. Ранние обычно становятся затяжными, потепления перебиваются возвратом холодов. При поздней весне первые летние месяцы более теплые, что благоприятно для развития живой природы. Потому-то, знать, и народом подмечено: "Поздняя весна не обманет". Поздние весны повторяются чаще, наступают они в начале апреля.
Как только теплые воздушные течения смягчат норов зимы, на пригреве начинают обнажаться проталины. Ландшафт становится пестрым, или, как говорят фенологи, зебровым. Такая пестрота исчезнет только при полном сходе снега, чаще всего во второй декаде апреля. Собственно, началом весны фенологи и считают время появления первых проталин. Погодоведы же начало весны относят к сроку более позднему, когда средняя суточная температура воздуха поднимется выше нуля градусов.
С ростом светового дня увеличивается продолжительность солнечного сияния. В марте солнце уже светит 109,3 часа. Приток лучистой энергии (радиации) велик, хотя земля и не в состоянии получить это тепло. Ведь снег до таяния по-прежнему почти всю падающую энергию отражает вверх, а со второй половины марта, когда он подастся и потемнеет, тепло тратится на снеготаяние, на согревание приземного воздуха. К тому же повышенная прозрачность атмосферы способствует выхолаживанию земной поверхности.
Солнечная энергия не бесследна для живой природы. Первыми отзываются на ее приток деревья и кустарники. Присмотритесь в это время к кронам лип и берез: они стали густо-красными, будто навели румянец. Зарделась в низинах и верба, сбросившая колпачки цветочных почек. Ярче зазеленела кора осин и бересклетов. У бересклетов такую зеленость в другие месяцы и не увидишь – она пропадает до следующего марта.
Снег все глубже подтаивает возле нагретых деревьев. Вокруг одиночных стволов затайки уже достигли почвы. Едва она начнет размерзаться, первым оживится остролистный клен. Другие деревья еще немеют под натиском холодов, а клен уже наливается живоносной силой: по его клеткам двинулся сахаристый сок. На целых две недели отстает с сокодвижением от клена красавица леса – береза. Ее пора приходит обычно около 8 апреля.
Но если деревья в весеннем порыве, то что делается с птицами и зверями! Пары дятлов уже выдалбливают дупла. Одно для собственного житья-бытья, остальные откажут синицам, поползням, горихвосткам, а то и летучим мышам. В пору сокодвижения дятлы любят полакомиться кленовым, березовым или осиновым напитком. Для этого они дырявят кору рядами тонких отверстий – кольцуют. Такие ранки затягиваются быстро и дереву пагубы не делают.
Ненамного отстают от дятла тетерева и глухари. Свои брачные токовища они устраивают тоже в марте. Излюбленные места тока – закустаренные опушки и края моховых болот. Токуют сперва на деревьях, затем спускаются на землю, чертя распущенными крыльями сыреющий снег. Глухарь настолько увлечен током, что не замечает опасности и подпускает охотника на верный выстрел. За такую "глухоту" он и получил свою кличку.
Фенологические новости следуют одна за другой. Уже подмосковные воронихи уселись в гнезда наседками. Раньше них только клесты птенцами обзаводятся, все остальные пернатые- позже. Ворон селится поближе к бойням, там и находит пропитание для себя и своей подруги. Уже грачи спешат поправить обветшалые гнезда, а кто бездомен – складывает новые. Самка усядется насиживать яйца, когда земля очистится от снега, иначе грач не сумеет прокормить наседку: насекомые пока в спячке.
За грачами скворцы, за ними жаворонки, зяблики, утки-кряквы. И полетели на родные гнездовья пернатые кочевники. Из 274 видов птиц, находящих приют в Подмосковье, чуть ли не половина, а точнее 156 видов, прилетает к нам на теплое время года. Конечно, март встретит лишь вестовых птиц, караваны же достанутся его преемнику. До прилета голосистых южан заторопились к таежной родине наши зимовщики – клесты, снегири, свиристели. Они отступают вместе с зимой.
У четвероногих – свои заботы. Начинается весенняя линька лисиц, зайцев и лосей. Обновляется волосяной покров у коровы и лошади. Лоси вместо сброшенных рогов отращивают молодые, поначалу на макушке появляются вздутия по кулаку. Через месяц прорежутся спицы – мягкие, будто обтянутые войлоком. В конце марта щенится волчица. Место логова то же, что и в прошлом году. Волк пуглив и обитает далеко от шумных мест, например от Москвы- за 60 километров.
На Русской равнине март – предвесенье, а на Кавказе и в Крыму он по-настоящему весенний месяц. Тепла там так много, что сады уже преображаются в бело-розовом цветенье.
Зато в Заполярье в первой половине марта еще круглосуточная ночь. Лишь 18-го числа впервые над ледяными просторами забрезжат солнечные лучи. С этой поры мрак полярной ночи, ослабевая, уступит свое владычество незаходящему свету.
21 марта на всей Земле (кроме приполярных областей) день равен ночи. Граница света и тени пройдет через оба полюса. В весеннее и осеннее равноденствия условия поступления солнечного тепла одинаковы. Казалось бы, март и сентябрь по температурному режиму должны быть весьма похожи. Но разница – в расходовании падающей солнечной энергии: март тратит ее гораздо больше и потому оказывается намного холоднее сентября.
…Вот напоследок и метелица разгулялась: очередной от-зимок. На другой день выглянуло ласковое солнышко, с утра запустило маятник капели, а в полдень свежий снег отмяк, отволг, того и гляди, разговорятся ручьи. Ведь с численника уже слетает приметный день – "с гор потоки" (30 марта), когда весна властно отмыкает ключи и воды.

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ
А ещё, 1 марта - Всемирный день кошек.
Б. Сергуненков
Самый воспитанный кот 

Однажды в милицию в слезах пришла старуха и заявила, что у неё пропал самый белый, самый пушистый и самый хорошо воспитанный кот в городе. Она просила найти кота, иначе она жить без него не сможет.
Начальник милиции майор Петров тут же объявил розыск. Во все концы города разошлись и разъехались патрули, и через два часа в здание милиции были свезены коты, которые в это время разгуливали по городу. И что же? Все коты были белые, пушистые и хорошо воспитаны.
Как отличить, который из них принадлежал старухе?
Под председательством майора Петрова среди котов был проведён конкурс «Мы самые воспитанные коты».
Коты старались изо всех сил. Они не дрались, не царапались, не орали истошно, не лезли с грязными лапами, терпеливо ждали, когда им нальют в блюдечко молока.
Был среди них один кот, который портил всю картину. Грязный, неумытый, нерасчёсанный, он требовал молока, лез драться, царапался, он так громко и противно мяукал, что приходилось затыкать уши.
Его-то, подхватив под мышку, и принёс старухе майор Петров.
— Получайте, бабушка, своего кота, — сказал он и торжественно вручил кота старухе.
Кот, увидев старуху, тут же поцарапал ей руку, а она всхлипнула и запричитала:
— Ах ты мой бедненький, мой ненаглядненький, мой самый белый, самый пушистый, самый хорошо воспитанный коток!
Она умыла кота, расчесала ему шёрстку, покормила, попоила, уложила спать на чистую постель. Кот, развалясь, сладко спал, а старуха ходила по комнате на цыпочках, боясь его разбудить.
Старуха была так рада коту, что забыла поблагодарить майора Петрова.
Вы спросите: «Как же догадался майор Петров, что именно этот кот принадлежит старухе?»
Это осталось его тайной.

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ
3 марта - Всемирный день писателя
Михаил  Зощенко
Писатель

Конторщик Николай Петрович Дровишкин давно мечтал сделаться корреспондентом. Он послал даже раз в газету «Красное чудо» письмо с просьбой принять в рабкоры. Но ответа ещё не было. И талант Дровишкина пропадал в бездействии.
А Дровишкин был очень талантливый человек. И главное — отличался красноречием. Все знакомые даже удивлялись.
— Голубчик,— говорили знакомые,— да с вашим талантом в газеты нужно писать.
В ответ Дровишкин только усмехался.
«Уж только бы мне попасть в газету,— думал Дровишкин.— Уж я бы написал. Уж я бы с моим талантом чёрт его знает что бы написал».
И вот однажды, развернув дрожащими руками «Красное чудо», Дровишкин прочёл: «Ник. Дровишкину.— Пишите о быте. Ваш № 915».
От радости Дровишкин едва не задохнулся.
— Есть! Принят! Корреспондент «Красного чуда» Николай Дровишкин!
И, едва досидев до четырёх, Дровишкин вышел на улицу, презрительно взглянув на начальство.
На улице восторг Дровишкина немного утих.
«О чём же я буду писать? — подумал Дровишкин, останавливаясь.— Как о чём? О быте... Вот, например... Ну что бы? Ну вот, например, милиционер стоит... Почему он стоит? Может, его солнце печёт, а сверху никакой покрышки нету... Гм, нет, это мелко...»
Дровишкин пошёл дальше и остановился у окна колбасной.
«Или вот о мухах... Мухи на колбасе... Потом трудящиеся кушать будут...»
Дровишкин укоризненно покачал головой и зашёл в лавку.
— Как же это так, братцы? — сказал он приказчику.— Мухи у вас на окнах...
— Чего-с?
— Нет, я так. Трудящиеся, говорю, потом кушать будут. После мух... Дайте-ка мне того... полфунтика чайной...
Дровишкин помялся у дверей, положил колбасу в карман и вышел из лавки.
«Нет,— подумал он,— о мухах нельзя — мелко. Нужно взять что-нибудь этакое крупное. Какое-нибудь общественное явление. Факт значительный».
Но ничего значительного Дровишкину не приходило в голову. Даже люди, проходящие мимо него, были самые обыкновенные люди, совершенно непригодные для замечательной статьи.
Настроение у Дровишкина упало.
«О погоде, что ли, написать? — уныло подумал он.— Или про попа, что ли...»
Но, вспомнив, что поп приходится дальним родственником жены, махнул рукой и пошёл к дому.
Дома, закрывшись в своей комнате, Дровишкин принялся писать. Писал он долго. И когда кончил — уже начинало светать.
Разбудив жену, Дровишкин сказал:
— Вот, Веруся, послушай-ка. Я хочу знать твоё мнение. Это явление из жизни...
Дровишкин сел против жены и стал читать глухим голосом. Статья начиналась туманно, и смысл её даже самому Дровишкину был неясен, но зато конец был хлёсткий:
«И вместо того, чтобы видеть перед окнами ландшафт природы, трудящиеся порой лицезреют перед глазами мокрое бельё, которое повешено для просушки. За примером ходить недалеко. Не далее как сегодня, вернувшись после трудового дня, я увидел вышеуказанное бельё, среди которого были и дамские принадлежности, и мужское исподнее, что, конечно, не отвечает эстетическим запросам души.
Пора положить этому предел. То, что при старом режиме было обычным явлением, того не должно быть теперь».
— Ну как? — спросил Дровишкин, робко взглянув на жену.— Хорошо?
— Хорошо! — сказала жена.— Только, Коля, ты про какое бельё говоришь? Это ведь наше бельё перед окнами...
— Наше? — охнул Дровишкин.
— Ну да. Не узнал? Там и твоё исподнее.
Дровишкин опустился перед женой и, уткнувшись носом в её колени, тихонько заплакал.
— Верочка! — сказал Дровишкин, сморкаясь.— Кажется, всё у меня есть: и слог красивый, и талант, а вот не могу... И как это пишут люди?

1923
 

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ
3 марта, также, - День квадратного корня. Как обычно - сказка о круглом корнеплоде
Сладкая репа 
Русская сказка
(источник: Русские сказки в записях и публикациях первой половины XiX века. Сост., вступ. ст. и коммент. Н.В. Новикова. М.; Л., 1961)

Не в нашем было царстве, а в дальнем французском государстве: Жил крестьянин, Фадей по имени, и пошёл в чистое поле разгуляться, и нашёл в поле множество насеяно репы, которую увидел. Захотелось к той репе подойти, и, подошедши к репе, остановившись там, сам себе Фадей говорит: "Что, я репы нащиплю?" - "Как не нащипать - нащиплю". - "И где я оную репу окладу? Накладу оную репу в порты?" - "Как не накласть - накладу". - "И куда мне оную репу деть? Пойду на рынок и всю репу продам?" - "Как не продать - продам". - "И что я на эти деньги куплю? Куплю на эти деньги яиц?" - "Как не купить - куплю!" - "И посажу наседку и высидит цыплят?" - "Как не высидеть - высидит" - "И этих цыплят продам и возьму за них пять рублей?" - "Как не взять - возьму". - "И куплю на эти деньги телёнка и вырощу большую корову?" - "Как не вырастить - вырощу". - "И продам эту корову за двадцать за пять рублей?" - "Как не продать - продам". - "И куплю на эти деньги жеребёнка и выкормлю большого жеребца?" - "Как не вырастить - вырощу". - "И продам оного жеребца и возьму пять тысяч?" - "Как не взять - возьму". - " И куплю на эти деньги дачу лесную?" - "Как не купить - куплю". - "И выстрою себе дворец славной, в котором буду жить-веселиться?" - "Как жить да не веселиться!" - "Перед дворцом высажу аглецкий сад с дорожками и аллеями?" - "Как не насадить - высажу". - "И определю в саду хороших сторожей?" - "Как не определить - определю! И когда пойду я, Федюшка, в сад гулять и закричу сторожу: "Сторож!"
Здесь сторож, стерегущий сию репу, выскочив из своего шалаша и поймавши Федюшка, мужичка, начал своею дубинкою по бокам колотить и приговаривать: "Не ходи в нашу репу и не продавай!"

 

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ
5 марта - День рождения Колобка 
А. Минаев 
Удар был настолько сильный...

Удар был настолько сильный, что у колобка началось непроизвольное выделение кала и газов. «По-моему, это конец», — подумал колобок. Собственно, и колобком-то он стал после этого удара. А до этого он был бригадиром бригады ассенизаторов Засипатром Ананасовым. Начальник ДЭЗа послал его на боксерский фестиваь и сказал, что бить его будут понарошку. Но когда на ринг вышел чемпион мира по городкам и навернул ему городошной битой по башке, Ананасов понял, что это серьезно. Голова отделилась от туловища. Волосы, уши, глаза, ноздри и зубы разлетелись в разные стороны. Он стал похож на бильярдный шар. И только лишь румянец и щелочка рта выдавали в нем колобка. «Кабы ваще не убили», — прикинул колобок, закатываясь под первый попавшийся стул. Но тут же кривая нога в черном капроновом чулке с острым и длинным каблуком попала ему в щеку. «Ну и гады же здесь. То каблуком в рожу, то битой по башке. Куда ж бечь-та, а? А все начальник, паскуда. У меня же в ящичке пол бутылки вина стоит. Как же я его выпью, у меня и рук-то нету. Ребята, небось, разделят. Им хорошо, когда бригадира нет. А то, что из человека колобка сделали, так всем наплевать». 

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ
8 марта — Международный женский день
Надежда и Леонид Некины
https://nekin.info/p43.htm
Девичья ненависть

Однажды мы всей семьей сидели на кухне и пили чай. Вдруг у двери в квартиру раздался звонок. Мама пошла открывать — а там никого. Через минуту звонок повторился. На этот раз дверь открыли мы с Денисом. (Денис — это мой старший брат, он уже в пятом классе.) И снова перед нами оказалась пустая лестничная площадка. Тогда мы затаились за дверью и дождались, когда позвонят в третий раз. Тут уж мы сразу выскочили и увидели двух девчонок из моего класса — Нельку и Катьку. Они завизжали и пустились наутек. Денис нагнал их в несколько прыжков и схватил Катьку за локоть. Она испугалась и пропищала:
— Это не я, это всё Нелька.
Денис помчался за Нелькой. Та уже выбежала во двор. Дело было в весенние каникулы. Стоял теплый солнечный день. Во дворе было полно народу из нашей школы. Нелька покружилась-покружилась по двору, а когда Денис совсем было ее нагнал, она вдруг остановилась среди толпы девчонок, развернулась, сделала руки в боки и громко сказала — так, чтобы все вокруг слышали:
— Ну, что ты за мной разбегался! Отстань от меня! Я тебя ненавижу!
Денис только и сделал, что плечами пожал.
А месяц спустя подходит ко мне на переменке та же Нелька и говорит:
— Чой-то мне братец твой давно на глаза не попадался. Передай ему от меня приветик. Да только не забудь напомнить, что я его ненавижу.
Я подумал, что лучше уж я Денису вообще ничего говорить не буду. А она на следующий день:
— Ну, и что же он ответил?
Пришлось мне Денису всё пересказывать. Он опять лишь молча пожал плечами.
— Но она же опять потребует от меня ответа, — взмолился я.
— Ну, ответь, что хочешь. Можешь сделать ей приятное. Скажи, что я считаю ее самой красивой девочкой на свете и что я в нее влюблен.
Так я ей потом и передал. Она вся покраснела, захихикала как-то по-дурацки, и говорит:
— Фу, какой он гадкий! Даже когда я за него замуж выйду, всё равно его ненавидеть буду.
М-да… Вот уж мой братец влип!

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
17 марта - день святого Патрика. Национальный праздник Ирландии 

Мудрая Унах
Ирландская сказка

Как вы уже знаете, жил когда-то в Ирландии герой-великан по имени Кухулин. И еще один герой, такой же задиристый вояка, только ростом поменьше, по имени Финн. 
Каких только историй не рассказывали про этих двух героев, про их свирепые битвы и смелые дела! Но мы-то вам поведаем совсем иную историю. Скорей всего, это не очень правдивая история, а просто сказка про великанов, какую придумали, устав рассказывать про их геройские дела и желая над ними посмеяться. 
Да, так вот, Финн жил в большом доме на самой вершине крутой горы. Нельзя сказать, чтобы это было такое уж удобное место для жилья: откуда бы ни дул ветер, на вершине горы всегда было очень ветрено. К тому же, когда Финна не было дома, его жене, Унах, приходилось самой ходить за водой, а для этого надо было спуститься к подножию крутой горы, где протекал ручей, и потом с полными ведрами лезть наверх. Не так-то это легко, как вы сами себе можете представить. 
И все-таки в одном отношении место, где стоял дом Финна, было очень удобное: с вершины горы Финну были видны все четыре стороны – и север, и юг, и запад, и восток. Поэтому, когда кому-нибудь из его врагов приходило в голову нанести ему визит, он знал об этом заранее. А Финн был не из тех, кто любит неожиданные визиты и всякие сюрпризы. 
Правда, он мог и другим путем узнать, что его ждет. Для этого ему достаточно было засунуть в рот палец, нащупать последний зуб с правой стороны, и он тут же узнавал, что вскоре должно произойти. 
И вот в один прекрасный день, когда Финн и его жена Унах мирно сидели за столом, Финн невзначай засунул палец в рот и тут же побелел, точно снег в январе. 
– Что случилось, Финн? – спросила его жена Унах. 
– О горе мне и погибель! Он идет сюда, – ответил Финн, как только вынул палец изо рта и смог заговорить. 
– Кто идет сюда? – удивилась Унах. 
– Ужасное чудовище Кухулин! – ответил Финн, и при этом вид у него стал совсем унылый, точно дождливое воскресенье. 
Унах прекрасно знала, что, хоть муж ее и был настоящим великаном, ростом с хорошую башню, однако Кухулину он и в младшие братья не годился. Меньше всего на свете хотел бы Финн встретиться с таким противником! Все окрестные великаны побаивались Кухулина. Когда он сердился и топал ногой, весь остров содрогался. А однажды он так хлопнул кулаком по шаровой молнии, что в лепешку ее превратил! И с тех пор всегда носил ее в кармане, чтобы показать любому, кто полезет с ним в драку. 
Спорить не будем, с любым другим великаном Финн мог бы выступить на равных, но только не с Кухулином. В свое время он расхвастался, что пусть, мол, Кухулин только сунется, он ему покажет! И вот теперь – о горе ему и погибель! – Кухулин близко, и встречи с ним не избежать. 
– Если я спрячусь от него, – сказал Финн, – я стану посмешищем у всех великанов. А драться с чудовищем, которое может одним ударом кулака превратить шаровую молнию в лепешку, – нет уж, увольте! Уж лучше как-нибудь его перехитрить. Но только вот как? 
– А далеко он сейчас? – спрашивает у Финна жена. 
– Около Данганона, – отвечает Финн. 
– А когда он должен быть здесь? – спрашивает Унах. 
– Завтра к двум часам дня, – отвечает Финн и со стоном добавляет: – Мой большой палец говорит мне, что от встречи с ним на этот раз мне не уйти. 
– Ну, ну, дорогой! Не унывай и не вешай носа, – говорит Унах. – Посмотрим, может быть, мне удастся выручить тебя из беды. 
– Выручай, голубушка! Ради всех святых выручай! А не то он меня или зажарит, как зайца, или осрамит перед всеми нашими великанами. О, бедный я и несчастный! 
– Стыдись, Финн! – говорит Унах. – Хватит, ныть да причитать. Видали мы таких великанов! Молнию в лепешку, ты говоришь? Ну что ж, мы его тоже лепешкой угостим, от которой все зубы у него заболят! Не зови меня больше своей верной Унах, если я не обведу вокруг пальца это грозное чудовище. 
С этими словами Унах вышла из дому и вскоре вернулась с грудой большущих плоских сковородок, – на таких железных сковородках обычно пекут ячменные лепешки или плоские хлебы. 
Унах замесила побольше теста, чтобы хватило на все сковородки. Однако очень странные лепешки она испекла. Во все лепешки, кроме одной, самой большой, величиной, наверное, с колесо от телеги, она сунула в середину по железной сковороде и так запекла их. А когда лепешки остыли, спрятала их в буфет. Затем приготовила большой сливочный сыр, сварила целую свиную ногу, поставила ее студить и бросила в кипящую воду один за другим с дюжину вилков капусты. 
Уже настал вечер – вечер накануне того дня, когда должен был прийти Кухулин. И вот последнее, что сделала Унах, – она разожгла яркий костер на одном из соседних холмов, что стоял ближе к дороге, засунула по два пальца в рот и три раза громко свистнула. 
Это означало, что для странников дом Финна гостеприимно открыт – такой обычай был у ирландцев еще с незапамятных времен. И Унах хотела, чтобы Кухулин услышал ее. 
На другой день с самого утра Финн стоял уже на страже, и когда он увидел в долине высоченного, как церковная колокольня, своего врага Кухулина, он бросился бегом домой и влетел в комнату, где сидела Унах, белее сливочного сыра, который она приготовила для высокого гостя. 
– Он идет! – дрожащим голосом сообщил Финн. 
– Ах, право, Финн, ну что ты так разволновался, – с улыбкой сказала Унах. – Пойдем-ка со мной! Видишь эту колыбель? Наши дети давно уже выросли из нее. Вот тебе моя ночная рубашка и чепец – они вполне сойдут за детские. Надевай их и ложись в колыбель, подожми ноги, и как-нибудь ты уж уместишься в ней, а я накрою тебя одеялом. Только смотри лежи и помалкивай, что бы ни случилось. Сегодня ты должен разыгрывать роль грудного младенца. 
Финн послушно все выполнил, но когда в дверь его дома раздался громкий стук, он так и задрожал, лежа в своей колыбели. 
– Заходи и будь желанным гостем! – крикнула Унах, открывая дверь чудовищу ростом вдвое больше, чем ее Финн. 
Как вы уже, наверное, догадались, это был великан Кухулин. 
– Мир дому сему, – сказал он громовым голосом. – Это здесь проживает знаменитый Финн? 
– Ты угадал! – сказала Унах. – Входи, располагайся как дома, добрый человек. 
– А вы, часом, не госпожа Финн будете? – спрашивает Кухулин, входя в дом и усаживаясь на широкий стул. 
– Ты опять угадал. Я жена славного и могучего великана Финна. 
– Знаем, знаем, о нем давно идет слава знаменитого великана Ирландии. Что ж, а перед тобой сейчас тот, кто пришел сразиться с ним в честном бою! 
– Ах ты господи! – всплеснула руками Унах. – Вот досада, а он сегодня еще на рассвете покинул дом. До него дошла весть, что огромное чудовище, по имени Кухулин, ждет его у моря на северном берегу, ну, знаешь, там, где ирландские великаны строят плотину, чтобы посуху добираться до Шотландии. Клянусь небом, не хотела бы я, чтобы этот бедный Кухулин встретился сегодня с моим Финном. Он сегодня в такой ярости, что сотрет его в порошок! 
– Да будет тебе известно, что Кухулин – это я. И я пришел к Финну, чтобы сразиться с ним, – сказал Кухулин, хмурясь. – Вот уже двенадцать месяцев, как я гоняюсь за ним, и не он меня, а я его сотру в порошок! 
– О господи! Наверное, ты никогда не видал моего Финна? – сказала Унах, покачав головой. 
– Как же я мог видеть Финна, – сказал Кухулин, – если он всякий раз удирает у меня из-под носа, точно бекас на болоте? 
– Это кто же – Финн удирает у тебя из-под носа, несчастная ты малявка! – говорит Унах. – Да клянусь честью, то будет самый черный день в твоей жизни, когда ты повстречаешься с Финном! Остается только надеяться, что буйное настроение его к тому времени немного утихнет, а не то придется тебе распрощаться с жизнью. Можешь сейчас отдохнуть здесь, но когда ты уйдешь, клянусь всеми святыми, я буду молиться за тебя, чтобы никогда тебе не встретиться с моим Финном! 
Тут Кухулина начало разбирать сомнение: не зря ли он пришел в этот дом? Они помолчали немного, потом Унах заметила: 
– Ну и ветер сегодня! Дверь так и хлопает, и очаг дымит. Вот жалко, Финна нет дома, он бы помог мне, как всегда в такую погоду. Но раз уж его нет, может быть, ты мне окажешь эту маленькую услугу? 
– Какую услугу? – спросил Кухулин. 
– Да всего-навсего повернуть дом лицом в другую сторону. Финн всегда так делает, когда дует сильный ветер. 
Тут Кухулина одолели еще большие сомнения. Однако он поднялся и вышел следом за Унах из дома. Но сначала он трижды потянул себя за средний палец правой руки – в этом пальце таилась вся его сила! – а потом, обхватив дом руками, повернул его точно как просила Унах. 
Финн, лежа в колыбели, чуть не умер от страха, потому что на самом деле ни разу за все годы, что он был женат на Унах, она не просила его ни о чем подобном. 
Унах улыбнулась Кухулину и небрежно поблагодарила его, точно повернуть дом было все равно, что закрыть дверь. 
– Раз уж ты настолько любезен, – сказала она, – может, ты еще одну услугу мне окажешь? 
– Какую же? – спрашивает Кухулин. 
– Да ничего особенного, – говорит она. – Из-за сильной засухи мне приходится очень далеко ходить за водой, к самому подножию горы. Вчера вечером Финн обещал мне, что раздвинет горы и перенесет источник сюда поближе. Но он в такой спешке покинул дом, бросившись тебе навстречу, что совершенно забыл об этом. Если бы ты хоть чуточку раздвинул скалы, я бы мигом Достала воды и приготовила тебе обед. 
Кухулину не очень-то по вкусу пришлась такая просьба. Он поглядел на горы, трижды потянул себя за средний палец правой руки, потом опять посмотрел на горы и опять трижды потянул себя за средний палец правой руки. Но этого оказалась мало. 
Взглянув в третий раз на горы, он в третий раз трижды потянул себя за средний палец правой руки – итого девять раз! – и только тогда ему удалось проделать в горе большую трещину, в милю длиной и в четыреста футов глубиной. 
Эта трещина сохранилась и по сей день – она называется Ламфордское ущелье. 
– Большое тебе спасибо, – сказала Унах. – А теперь пойдем в дом, и я мигом приготовлю обед. Финн никогда не простит мне, если я отпущу тебя без обеда. Хоть вы с ним и враги, но нашей скромной трапезой ты не должен пренебрегать. 
И Унах выложила на стол холодную свиную ногу, свежего масла, сняла с огня готовую вареную капусту и наконец достала из буфета большие круглые лепешки, которые испекла накануне. 
– Милости прошу, не стесняйся, – сказала она Кухулину. Кухулин начал со свиной ноги, потом взял вареную капусту и наконец большую круглую лепешку. Разинув пошире рот, чтобы отхватить кусок побольше, он свел челюсти и тут же взревел не своим голосом: 
– Сто чертей и одна ведьма! 
– Что такое? – спросила Унах. 
– Такое, что двух лучших зубов моих как не бывало! Что за хлеб ты мне подсунула? 
– О, – сказала Унах, делая вид, что она очень удивлена, – обыкновенный хлеб! Не только Финн, но даже его дитя в колыбели ест такой хлеб! 
С этими словами Унах взяла со стола самую большую лепешку, в которой, как вы помните, не было железной сковороды, подошла к колыбели и протянула лепешку Финну. 
Кухулин внимательно следил за ней и увидел, как дитя в колыбели откусило от лепешки огромный кусище и принялось жевать его. 
– Попробуй теперь другую лепешку, дорогой Кухулин, – предложила Унах, покачав сочувственно головой. – Может, она будет помягче. 
Но и в другой лепешке тоже была запечена сковорода. Кухулин взревел еще громче прежнего. Так громко, что Финн в колыбели задрожал от страха и даже застонал. 
– Ну вот, ты испугал ребенка! – сказала Унах. – Если тебе не по зубам этот хлеб, сказал бы тихонько, зачем же так кричать? 
Но Кухулину было не до ответов. Он подумал о странных порядках в этом доме, который надо поворачивать то в одну, то в другую сторону; о горах, которые надо раздвигать, и об этом странном ребенке, который из колыбели еще не вышел, а уже как ни в чем не бывало жует железный хлеб!.. И сам задрожал от страха. Похоже, ему и впрямь повезло, что он не застал Финна дома. Выходит, значит, все, что говорила ему Унах, была правда! 
И Кухулин, не попрощавшись и не сказав даже спасибо за обед, припустил вниз с крутого холма, на котором стоял дом Финна, и бежал без оглядки, пока и зеленые горы, и Ламфордское ущелье не остались далеко позади. 
А Финн вылез из колыбели, и они с Унах прекрасно поужинали всем, что осталось от обеда, который мудрая Унах приготовила для Кухулина. 

СКАЗКА К ПРАЗДНИКУ 
17 марта - Герасим-грачевник 

Галина Ветрова
Сказка  о художнике  и весенних птицах

Было это давным-давно. Жил  в Москве художник, и звали его  Алексей Саврасов. Был он большущий,  как медведь, спина широкая,  глаза черные, на голове грива темных волос,  вид почти всегда насупленный. Его даже испугаться было  можно. Но на самом деле он только  казался хмурым, потому что всех  стеснялся.  А  как улыбнется - сразу становился похожим на доброго  доктора.
Больше всего любил Саврасов  цветы, деревья, реки, леса - все  то, что называют природой. Вечно бродил по лесам, а весной прибежит в класс, где его ученики сидели,  рисовали, да как закричит, руками замашет:
-  Heчero в классах киснуть!  Скорее,  скорее за город! Там уже дуб  цветет, небо синеет, совсем весна.  И на картинах своих Саврасов  природу изображал. Такие картины называются «пейзажами», а Саврасов, выходит, был художником-пейзажистом.
Вот наступил однажды весенний  месяц  март.  Все  уже  заждались солнышка и тепла,  а их все нет  и нет.  И пошел художник Саврасов в лес, за город, посмотреть,  где же весна задержалась. Идет по дороге, по сторонам поглядывает. Как же все некрасиво  вокруг!  Грязный мокрый снег под ногами хлюпает, земля в проталинах черная, безжизненная. Небо серое, неприветливое, вот-вот пойдет  сыпать снегом или дождем.  Деревья стоят голые, все какие-то кривые, будто от ветра скрючились.
Дома  вдоль  дороги  стоят  - все  маленькие, неказистые, соломенные крыши набок съехали ...  А вон  церквушка красивая, видно, что старинная, да вся краска облезла от непогоды. Нет, видно, у крестьян денег, чтобы ее покрасить да побелить. А за деревней поля раскинулись  - так туда ни конному, ни пешему хода нет, грязь такая, что и шагу не ступишь.
Остановился Саврасов...  Что же делать-то?  Ноги уже совсем промокли, ветер все сильнее да холод­нее... На такой стуже кисточку в руках и не удержишь.  Да и охоты  нет -  ни красками писать, ни карандашом  рисовать:  не годится такой вид для картины.
То ли дело где-нибудь в Швейцарии! Горы зеленые, реки быстрые да чистые, небо голубое! А какие закаты да восходы! Много написал там Саврасов разных картин. 
Да и в России он немало пейзажей написал, только летних, когда все цветет и радует глаз. И тоже старался, чтобы краски яркие да гладкие были, как  у  заграничных художников. Но казалось ему,  что в России и деревья милее, и небо роднее, пусть и не такие они нарядные. Уж  больно он свою родину любил!  Хотелось ему, чтобы посмотрел на его картину человек, и защемило бы сердце, как у него самого. Да вот никак не получалось все. 
Оглянулся вокруг себя Саврасов. Тоска! Нет, не стоит даже начинать. Хватит того, что и из окна на все это нагляделся...  Надоело уж...  Стоит  художник, задумался...
Очнулся он от громкого птичьего  крика. Поднял голову, улыбнулся.  А-а-а, да это грачи прилетели. Вон  как галдят, делят что-то ...  Всегда  важные, черные, а сейчас сбились  в кучу под березками, растрепанные, как воробьи. Да что же это  у них там случилось? 
Решил Саврасов подобраться поближе. Вдруг крик грачиный стал  еще громче, все крыльями замахали, и тут из кучи малы, вырвался самый  большой и, видно, самый старый грач. Летит он, а в клюве у него,  что-то  сверкает, переливается, будто бриллиант драгоценный. А за ним  вдогонку двое молодых грачей кинулись, напали на него, и уж совсем ничего не видно стало, словно в воздухе большой черной тряпкой  машут, а из нее пух да перья сыплются.
Вдруг художник видит: прямо на него сверху летит что-то, в воздухе сверкает. Еле успел руку протянуть - и вот лежит у него на ладони  какое-то  толстое  тяжелое  стеклышко. Лежит и тихо светится, то желтый лучик из него сверкнет, то голубой. И сразу, будто теплее стало. Хотел он поднести стеклышко к глазам, да тут все три грача на него набросились. И будто понимают  что-то, стараются стеклышко у  него из руки выбить, в глаза крыльями  бьют. Рассердился Саврасов, взял в руки большую палку, да как закричит:
- А ну, прочь, разбойники! Вот я перья-то вам повыдергаю! Будете   знать, как себя с человеком вести следует!
Смотрит, отстали грачи, сели рядом на ветке, будто совет держат.  Посидели-посидели, «покаркали»  что-то между собой. И вдруг самый  старый повернулся к  Саврасову  да и... заговорил человеческим голосом:
- Мил-человек, отдай нам наше  стеклышко! Не простое оно, и трудно нам без него жить.
Саврасов головой потряс, глаза  кулаками протер. Что же это за диво такое, сон ему снится, что ли?
А грач головой кивнул и опять заговорил:
- Я главный в стае, самый старый  грач. Мы каждый год улетаем на зиму далеко-далеко. А весной мы возвращаемся домой,  на  родину.  Но Россия вон какая большая страна!  Без нашего стеклышка  мы обязательно  заплутаемся.
- А чем же оно может вам помочь? - спросил Саврасов.
- Да ведь оно волшебное, - сказал грач. – Посмотри-ка в него.
Поднес Саврасов стеклышко к глазам, глянул в него, да так и сел на мокрый снег. Батюшки святы!  Что же это случилось? На сердце  у него сразу стало тепло-тепло.  Вроде уже и ветер утих, и ноги сразу  согрелись.  А главное, все вокруг  совершенно изменилось, а  что - он и понять не может. Как будто и деревья те же,  и земля,  и небо... Но все сразу стало таким удивительно красивым, что невозможно глаз отвести! Голубоватый воздух словно тихо светится. Березки стоят тоненькие, юные, купают ноги в весенних лужицах.
И церквушка среди ветвей  показалась вдруг художнику такой милой,  словно лицо старого родного человека, которого любишь с детства.
И понял Саврасов, что нет для него на всем свете ничего роднее и лучше. Словно кто шепнул ему на ухо, что если сумеет он так написать свою картину,  то это поймут  и другие. Ему не нужны для нее яркие блестящие краски. Главное, что­бы дохнуло от нее теплом...
- Ну, понял теперь, как мы находим родину? - спросил грач.  - Ты человек, и так свой дом найдешь. Верни нам наше стеклышко, а мы тебя отблагодарим.
Сжал Саврасов стеклышко в кулаке,  к груди его крепко прижал.
- Простите меня,   птицы весенние! Знаю я теперь, на что нужно вам  чудесное стеклышко. Только не  могу я его сейчас вам отдать. Мне-то оно, выходит, еще нужнее, чем вам. С ним я и сам свою родину сумею как следует увидеть, и другим людям помогу  это сделать. Я ведь художник.
Подумал немного старый грач, и ответил:
- У нас,  грачей, правило такое: кто стеклышко хранит, тот и вожак. Я совсем стар уже, а  молодые решили его у меня отнять. Не хотел я отдавать, вот и оказалось оно у тебя...  Ладно, художник. Храни его до осени, когда нам пора будет на зиму в дальнюю даль отправляться. А уж осенью отдашь его обратно. Я сам тогда передам его самому сильному из молодых.  Ты уж, мил человек, не подведи нас, а то совсем пропадем мы в чужих-то краях.
И другие грачи на ветвях головами кивают, соглашаются. Обрадовался Саврасов.
- Спасибо  тебе грач,   что не пришлось мне стеклышко ваше волшебное силком отнимать. А вернуть-то я вам его обязательно верну. Да еще за то, что вы так помогли мне,  я вас на картине своей  нарисую. Я уж точно знаю, что это будет самая лучшая моя картина. И назову-ка я ее…
- «Грачи прилетели»!
- Спасибо за уважение, художник, - важно ответил ему старый грач. - Мы ведь и правда, на крыльях Весну приносим. Сейчас она пошла своего дедушку Мороза навестить, но вот-вот вернуться уж должна. Совсем скоро тепло будет. Ну, до сентября! Уговор дороже денег. Встретимся на этом же месте.
Взмахнули крыльями грачи и улетели.
А Саврасов стоит и чувствует, как тепло по всему его телу разливается. Побежал он домой, поставил на мольберт холст, натянутый на рамку, взял кисти и краски и начал работать. Не сразу у него все получилось. Много раз еще приезжал он и на то место, и в другие деревни ездил, чтобы маленькие зарисовочки-этюды сделать.
Но написал он все-таки картину, каких не  было раньше в  России. Посмотрит на нее любой чело­век - и его словно солнышко лучом согрело. Вроде и нет ничего особенного - а все свое, милое сердцу.  Одним словом - Родина!
И сначала стеклышко Саврасову ох, как помогало! А потом глядит он - что с ним, что без него - все теперь одинаково. Нашел художник свою родину,  и не нужно ему больше стало никакое волшебство. Вот так-то!
А как наступил сентябрь;  да стали деревья золотыми, отдал Саврасов стеклышко старому грачу, пожелал весенним птицам счастливого пути и счастливого возвращения домой, на родину.

[Chanda 14]

СКАЗКА К ПРОШЕДШЕМУ ПРАЗДНИКУ
20 марта - День весеннего равноденствия 
Весенушка
Уральский сказ

Ты думаешь, почему весной так хорошо? Почему солнышко теплое и ласковое? Почему цветы начинают цвести? Почему люди в эту пору веселее глядят?
Скажешь, небось природа облик меняет! Спорить не буду, по науке так и выходит. Поднимется солнышко над землей, разольет над ней свою благодать — вот и пришла весна-красна. А в прежние-то годы (давным-давно!) об этой поре вот какую побывальщинку сказывали.
Рассердилось Солнышко на людей. Живут-де плохо, бедно, а почему — вникать не стало: дел и забот у него и без того много. Затянуло небо тучами темными и не стало показываться. Выедут мужики в поле, снимут шапки, начнут Солнышко звать, а оно раздвинет тучи, взглянет сердито и опять спрячется.
Ну, кому горе, а холодному ветру — Сиверку только того и надо!
Не в добрый час этот Сиверко у матушки Зимы родился: урод уродом и злой-презлой. Хоть шубу надень, хоть тулуп, он все равно к тебе проберется, тепло высвистит, заставит скорее в избу бежать.
Вот как только Солнышко за тучами спряталось, Сиверко и разгулялся. Каждое утро начал землю холодом коробить, на полях по молодым всходам белую крупу сеять. А то возьмет да инеем ударит. Ночами в печных трубах гудит, воет, на крышах пляшет, всякими голосами на баб и на малых ребятишек страм нагоняет. Мужики, чтобы отпугнуть Сиверка, на полях навозные кучи жгли. Да где там! Разве его дымом проймешь! Прочихается и опять за свое дело берется.
Как раз в это самое время жила в наших местах одна старушка. Ее мужика еще в молодости к царю в солдаты угнали. Он так и не вернулся, сгинул где-то.
Старухе, понятно, было тоскливо. Вот и приголубила она сиротку, побирушку мирскую. Девчушка была славная, с полуслова бабушку понимала. Старуха шибко ее полюбила и назвала по-своему, ласковым имечком Весна.
Ты послушай, сколь ладно это имя выговаривается: Весна, Весенка, Весенушка!
Много ли, мало ли лет прошло — никто не считал. Старушка одряхлела, сгорбилась и ослепла, а Весенушка выросла, как ягодка-вишенка!
Лучшей мастерицы, кроме нее, по нашим местам не находилось. Такие она узоры на полотенцах гладью и крестом вышивала — словом не расскажешь. Кому полотенце подарит, у того в избе будто теплее станет. И дарила она полотенца не всем, а только невестам. Которая девушка победнее, той и дарит, чтобы в чужой семье в счастье да радости жилось.
Так потом и пошел обычай: после свадьбы в переднем углу избы вышитые полотенца вешать.
Свою работу Весенка за труд не считала, была бы добрым людям польза.
Поди-ко многие девушки от нее не только полотенца вышивать, но и холсты тонкие ткать научились.
Стали к ней женихи наезжать, бедные и богатые.
Иной молодец приедет — кудрями тряхнет, иной кучу денег выложит, а она всем отказывала.
— Я, — говорит, — в людях выросла, мирским хлебом выкормлена, все мужики мне отцы, все бабы матери, им и буду, как могу, помогать.
Из всех женихов только один по душе ей пришелся. Он ее кудрями не завлекал, деньгами не сманивал, а, видать, сердцем взял. Парень-то был, сказывают, из Москвы, где-то там на заводе робил, да начал народ против царя поднимать, ну его стражники сграбастали и в наши места спровадили. А он и тут не унялся. Не успела Весенка на него налюбоваться, как снова молодца в цепь заковали и еще дальше, в Сибирь, в самые холодные места отправили. Ждала от него весточки, не дождалась, а после того женихов вовсе на порог не пускала.
Тут как раз она и повстречалась Сиверку. Он хоть сам-то урод уродом, и души, небось, у него никакой нет, но тоже девичью красу сумел отличить. Увидел ее, перестал по деревне свистать да выть, обернулся мужиком и побежал в крайнюю избу, где деревенская сваха Милодора жила. Бросил ей на стол кошелек с серебряными монетами и послал Весенку сватать. Милодора перепугалась, но все-таки пошла. Уж она пела-пела, жениха хвалила: такой-то он ладный, богатый да заботливый. Но Весенка и слушать ее не стала.
Разозлился Сиверко, закружил, завыл пуще прежнего. Налетел на Весенкину избу, разметал ее по бревнышку, схватил девушку, уволок в дальние леса и на поляне бросил.
Шубу на себе рвет, ногами топает и кричит:
— Ты пошто моей свахе отказала?
А Весенка оттолкнула его и ответила:
— Не подходи ко мне, знать тебя не хочу.
— Я тебе ситцу цветного подарю много.
— Не надо!
— Я тебя в серебряную одежду наряжу, как березка, куржаком обсыпанная, будешь нарядная.
— Мне наряды ни к чему. Не они человека красят.
Тогда начал Сиверко перед ней своей силой и богатством похваляться. Заложил два пальца в рот да как свистнет! Застонали, заскрипели в лесу березы и тальники, начали к земле клониться. Речки и озера льдом затянуло. В полях сугробы снегу насыпало. На поляне ледяной дом вырос: над крыльцом, как фонари, сосульки свесились, из одной горницы в другую ледяные дорожки проложены, ледяные окна узорами расписаны.
— Все твое будет! — кричит Сиверко Весенушке.
А она на это богатство и смотреть-то не хочет.
Сиверко опять два пальца в рот заложил и снова свистнул. Затрещали березы, кора на них начала от мороза лопаться.
Птицы в дупла берез подальше забились, а которые схорониться не смогли, замертво на сугробы упали.
— Ну, надумала за меня просвататься? — спрашивает Сиверко. — Видишь, какая у меня сила, никто против нее не устоит.
— Нет, — отвечает Весенушка. — Ты злой, все живое губишь, людей разоряешь, не бывать тебе моим суженым. Придет и твоей силе конец.
Села Весенка на пенек, отвернулась от Сиверка, голову себе на колени положила: "Лучше уж смерть, чем неволя!"
Да и то сказать, долго ли она могла на морозе выдюжить? Платьице на ней ситцевое, ноги босые. Озябла, посинела. Только и тепла, что от косы. Коса расплелась, волосы по плечам рассыпались и ее прикрыли...
В это самое время младший брат Солнышка Месяц вышел на небо погулять. Всем известно, он тепла не любит. Холодная погода ему в самый раз. Поэтому они и поделили собратом: Солнышку день, а Месяцу ночь.
Вышел он на прогулку и только поднялся над полями, лесами и горами, увидел Весенушку на поляне. Сначала не понял, что она тут делает. Спустился пониже, пригляделся: может быть-де, заблудилась она или что-нибудь потеряла. Да нет, вроде не так! Видно, другое что-то с ней приключилось. И надо бы ей помочь, да как это делается, Месяц не знает. Походил он вокруг полянки, покачал головой и пошел дальше своей дорогой.
Перед утром вернулся Месяц домой.
Солнышко только-только проснулось. Лежит на кровати, поясницу почесывает, зевает: неохота вставать. С тех пор, как заслонилось оно от людей хмурыми тучами, дел и забот стало меньше. От безделья и скуки совсем обленилось.
— Эй ты, лежебока, вставай! На работу пора! — закричал ему
младший брат, открывая дверь.
— Успею. Торопиться мне некуда, — ответило Солнышко.
Рассказал ему Месяц о Весенушке: как сидит она в лесу на полянке, как Сиверко вокруг нее скачет, лапами хватает, чтобы заморозить. И жалко, дескать, было девушку, да ничем помочь ей не мог.
Знал Месяц, как расшевелить своего старшего брата. Солнышко ведь только обидчивое, но добрее его никого на свете нет: всех обогреет и приласкает.
Заторопилось Солнышко. Быстренько расчесало бороду, встало. Засияло вокруг на многие версты. Тучи разбежались, небо очистили. Сиверко перестал сучья ломать, землю морозить, подобрал лапы и в нору скрылся.
А Весенка уж еле жива сидит. Ни рукой, ни ногой двинуть не может. Длинные волосы на плечах инеем посеребрились.
Начало Солнышко поляну греть. Березы ласково зашептали: "Проснись, Весенка, проснись!"
Открыла девушка глаза, подняла голову: хорошо-то как в лесу стало! Улыбнулась, низко Солнышку поклонилась:
— Спасибо тебе!
А Солнышко, знай, греет и посмеивается:
— Ну-ка, красавица, утри глаза. Расскажи, как звать тебя, откуда ты здесь появилась?
Ничего Весна перед ним не утаила: как она в детстве по миру ходила, как из богатых дворов ее выгоняли и собаками травили, как дружка ее царские стражники в Сибирь угнали, как Сиверко ее в лес унес.
Выслушало Солнышко, нахмурилось.
— С Сиверком я еще поговорю. Ишь ты, какой варнак! Ну, а на твоих-то земляков я, видно, не зря рассердилось. Совсем перестану им показываться, пусть живут, как хотят.
Откуда было Солнышку знать, что народ-то за богачей не ответчик. Люди землю-матушку потом поливали, а богачи с них последние рубахи снимали.
Вот Весенушка и вступилась:
— Напрасно ты, Солнышко, на народ сердишься. Придет время, он свое слово скажет. А если ты совсем спрячешься, что люди без тебя делать будут? Зерно на пашне не взойдет, колос не выколосится, лен не созреет. Нужда — людям не помога. Народ к радости рвется, а ты хочешь ему в этом деле помешать. Нет, ты богатых мужиков накажи, а народ не тронь. Сиверка с наших мест прогони да помоги людям скорее от вечной нужды изба виться.
Подумало Солнышко над этими словами, потом обняло Beсенку, весело сказало:
— Ну и вострая ты девушка! Ишь ты-ы! Как же это мне, старому, раньше такое дело в ум не пришло? Правду ты молвила: надо людям свету да тепла дать больше, стать им в добром деле помощником, на полях работником. А уж со своими-то супостатами они сами управятся.
— Вот за это еще раз тебе спасибо! — сказала Весенушка. — А теперь дозволь мне обратно идти.
Усмехнулось Солнышко:
— Никуда тебя не пущу. Будешь ты с этой поры моей сестрой и первой помощницей.
— Какая из меня помощница? Только и могу, что пряжу прясть, полотенца вышивать да холсты ткать. А состарюсь, и этого делать не смогу.
— Не печалься, сестрица. Всем тебя наделю. Будешь ты вечно молодая да нарядная, всем людям желанная.
Махнуло Солнышко правой рукой — потемнели снежные сугробы, потекли с бугров ручейки. Махнуло левой рукой — зашумела на березах листва. Теплый ветер подул. Старое платье Весенушки превратилось в новое: по зеленому шелку подснежники разбросаны.
Вот и ходит с тех пор Весна вместе с братом своим по нашей земле из конца в конец, людям помогает. Где она пройдет, там и тепло. Где ногой ступит, там и цветы растут, каждый цветок нам на радость.
Много уже времени прошло, много воды в моря утекло. Ни царя, ни богачей, ни стражников не стало, всех их народ разом порешил. Бедность быльем поросла.
Приходу Весны старый и малый радуются. Все знают, что Весна на руку щедрая, для народа ничего не жалеет, полной пригоршней подарки сыплет.
Раньше, бывало, на болотах даже клюква плохо росла. А теперь посмотри: как Весна придет, по всему Уралу сады цветут, белым цветом поля обсыпаны, сладким медом напоены.
Здравствуй, наша Весна-красна!
Здравствуй, наша Весенушка!